Сергей Кернбах - Сверхъестестественное. Научно доказанные факты

Для западной «нетрадиционной» мысли очень характерен синтез новых естественнонаучных и технологических разработок с классическими течениями витализма и эзотеризма. Поэтому необходимо рассматривать эти три процесса в сочетании с научными открытиями и разработками своего времени. Существует масса примеров, когда новое технологическое открытие стимулировало новое поколение «нетрадиционных» разработок: электромагнетизм – магнитный флюид (животный магнетизм), радиоэлектроника – радионика, радиосвязь – «волновой флюид», трансформаторы Теслы – излучатели Лаховского/Райфа, технология электронных ламп – электростатические генераторы, полупроводниковая технология – электромагнитные генераторы и т. д.

Хотя фаза «постмонотеизма» в эзотерике [183] рассматривалась в предыдущей главе, два процесса в Европе в конце XVIII века оказали влияние на развитие западных «нетрадиционных» исследований. Во-первых, падение авторитета монотеизма и уменьшение церковного давления подтолкнули эту часть общества к более открытым публикациям и экспериментам [184; 185; 186]. В науке, эзотерике и религии повисла идея поиска универсальных принципов. Поэтому возникновение Теософского (1875) и целого ряда других обществ [80] стало вполне закономерным явлением. Как оказалось, многие принципы, исследовавшиеся в теории виталистов, радионике и других областях, уже имели историю длиной в сотни лет в другой области, обозначаемой как «народная или альтернативная медицина» [187].

Во-вторых, период постмонотеизма отмечен взрывом интереса к спиритуализму в Америке, начало которого можно отметить в 1848 году. Считается, что идеи Сведенборга [66] и месмеризма, импортированные в Америку, послужили началом этому процессу, который уже к 1855 году принял массовый характер [89; 188]. Считается, что расцвет спиритуализма закончился в 1920-е годы, хотя многие группы существуют и до сих пор по всему миру [189]. Поскольку спиритуализм являлся объектом исследования ранней парапсихологии, эта связь с «ненаблюдаемыми сущностями» породила сильное противодействие многих групп.

Поскольку в этот момент происходило окончательное формирование института критики, реакция академической общественности не заставила себя ждать. Если академическое сообщество еще как-то реагировало на сообщения виталистов, то упоминание о связи с эзотерикой полностью дискредитировало все направления в их глазах. Уже в 1925 году можно наблюдать позицию, характерную для патологического скептицизма, – полное непризнание без каких-либо дискуссий – в реакции Британского медицинского общества на отчет Бойда и Смита о проверке метода Абрамса [190].

Это академическое отклонение порождает два новых течения. Часть эзотерически настроенной общины, которая следует мистическому пути, начинает образовывать тайные и полутайные общества. Практически все такие сообщества возродились или же заново возникли в этот период (что также связано с ослаблением церковного давления). Это направление в конце концов вылилось в движение New Age во второй половине XX века [191]. Вторая часть осталась верной принципам, лежащим в основе науки, и в конце концов слилась с различными областями наук, образовав их «мистическое» крыло. Их известные концепции – теория об осознанной Вселенной [192], различные варианты морфогенетических полей [193; 194], ноосфера [195] и т. д.

Такие деятели, как Джордано Бруно, Парацельс, Джон Ди, Эммануил Сведенборг, Иоганн Кеплер, Исаак Ньютон и другие, были известны своими работами не только по астрономии, медицине, физике, математике, но и по алхимии, астрологии, теологии и т. д. Философия того времени не противопоставляла метод экспериментального познания и трансцендентное знание. Так, например, Френсис Бэкон (1561–1626), основоположник эмпиризма и индуктивной методологии научного исследования, писал о том, что Бог не запрещает познание природы, добра и зла и сотворенных Богом вещей. Рене Декарт в «Первоначалах философии» (1644) также утверждает: «Бог сотворил мир и законы природы, а далее Вселенная действует как самостоятельный механизм»; «В мире нет ничего, кроме движущейся материи различных видов»; «Математика – мощный и универсальный метод познания природы, образец для других наук». Взгляды Иммануила Канта также находятся в русле этого времени: так, в «Единственно возможном основании для доказательства бытия Бога» (1763) он пишет, что Бог – «абсолютно необходимая сущность». Работы этих философов были основополагающими для гносеологии и в дальнейшем для философии науки.

Идеи, высказанные Кантом, были развиты многочисленными последователями, которые объединились в течения позитивистов. Однако, в отличие от Канта, позитивисты уже четко выделяют «ненаблюдаемые сущности» и «непроверяемые утверждения». Одним из первых Огюст Конт в «Курсе позитивной философии» (1830–1842) выдвинул идею о разделении метафизики и науки. Эрнст Мах в «Познании и заблуждении» (1905) абсолютно четко сформулировал принцип экономии мышления: ненаблюдаемые явления являются фикциями, поэтому их нужно изгнать из науки. Не только позитивизм, но и другие течения в философии науки (например, конвенционализм, инструментализм, прагматизм) боролись с метафизикой. Их общими усилиями происходят два эффекта.

Во-первых, уничтожается базис для объяснений паранормальных явлений. Метафизические концепции, начиная еще с платоновских идей, объявляются фикциями. Поэтому не представляется возможным судить об источнике действия паранормальных явлений, поскольку он как таковой отсутствует в научной классификации. Во многих случаях отказом в рассмотрении «нетрадиционных» исследований является именно отсутствие теоретического обоснования.

Вторым существенным фактом является определение воспроизводимости, которая довольно контроверзно обсуждается в физике [196]. Считается, что объективная «наблюдаемая сущность» должна быть воспроизведена вне зависимости от исследователя или его метода. Однако регистрация «нетрадиционных» явлений с помощью оператора (или в зависимости от оператора) не может быть воспроизведена в 100 % случаев. Поэтому редкие и статистически низкоповторяемые явления вводятся в разряд ненаблюдаемых, то есть этим явлениям априорно отказано в существовании. Хотя постпозитивисты в XX и XXI веках снова возвращаются к идеям метафизики, в начале ХХ века сформировался институт «патологического» скептицизма, который характеризует атмосфера нетерпимости [197]. Многие авторы сравнивают научный «патологический» скептицизм с новой инквизицией [198]. Нередки призывы к более беспристрастному изучению этих феноменов, подписанные сотнями известных ученых [92].