Илья Виницкий - Граф Сардинский: Дмитрий Хвостов и русская культура

Что нам огромны Мириады,
Что светлы в Небесах лампады,
В них Божий перст – Его рука;
Не там не там Создатель дышет,
Не там свой образ светлый пишет,
Не там Его щедрот река.
Очам гласят Небес светилы,
Но творчий дух, Небесны силы,
И огнь премудрости святой;
И дар величества от века
Отличен светом, красотой
В душе сияет человека.
Я Богом искра воспаленна,
Я Бог – Я малая вселенна,
Мне чужд ничтожества закон!
Теченье времяни безмерно
Мой дух протечь обязан верно,
И тамо сесть, где Божий трон.
Я мню, сужду, творю свободно,
Я существую превосходно
И в ряд с творением нейду;
Небесной славлюсь красотою,
Поставлен с Ангелы в чреду,
Делюсь от чувственных чертою.
Я духом вечности планета,
Мое сияние – луч света
Неможет ведать темноты.
Мое желание не сытно
Зрит все, что может быть открыто;
Кто воскриляет, коль не Ты!
Кто может влечь меня в надзвездны,
Кто низвергает в Ада бездны,
Кто дал уму как ветр криле?
Как зрю веществ вины безвестны,
Как мню о благе и о зле;
Как мне понятен чин Небесный?
Какою силой раздробляю,
Соображу, совокупляю;
Причины тварей бытия?
Как в вечность погружены годы,
И как несущи в мире роды
В одно сливает мысль моя.
Кто мной в полете управляет,
Кто ум на холмы устремляет,
Кто чувства обуздает власть;
Какой влияние денницы
Свершать непреткновенно часть,
Кто славит в быстроте границы?
Мой дух высокопарный, смелый,
Имеет в подвиге пределы,
Не льзя разплесть всех таинств вервь!
В себе я образ твой вмещаю,
Тобой себя я освящаю,
Но что пред Божеством я? – Червь.
Когда Тебя постичь дерзаю,
Разсеюсь в числах – исчезаю
И горды мысли обращу,
Святых недоступая трона
Я Бога в сердце отыщу,
Средь веры чистой и закона.
Как разум наш ровнять с Тобою,
Что постиженья дар с судьбою?
Что луч высокаго ума?
Что сила мысли быстротечной
С премудростью Твоею вечной?
Как блеск – как лунный свет – как тьма!
Начально существо, простое,
Без числ, без мер, одно святое,
Создавше в чине естество
Кто может взор Тобой насытить
Непостижимо Божество?
Как тайны сметь Твои похитить!
Пространства Царь без меры сущий,
Конца, начала не имущий,
Вина движенья, бытия;
Кто Хаоса облек ничтожность,
В великолепие огромность,
Кто перстом обращает вся.
Всеместный дух безлетен, вечен,
Премудр и благ и безконечен;
От Мира отогнавший тьму.
С Небес гремящий в гневе строгом,
Кого нельзя понять уму,
Кого все величают Богом!

О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества,
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы нарицаем – Бог!

«Как нравится тебе моя о Боге ода?» –
Самхвалов у меня с надменностью спросил.
«Я фантастическа не написал урода,
О коем нам в письме Гораций говорил,
Но всяку строку я набил глубокой мыслью
И должный моему дал Богу вид и рост ». –
То правда, я сказал, нелепицу ты кистью –
И быть бы где главе намалевал тут… хвост

Ты, прав, что я никак в манеже не учился,
И зришь ты сам, Хвостов, – я без хвоста родился.
(Вариант: «Затем что лошадью я право не родился» [там же] [96] Бедный Хвостов, получается, не только не совладал с Пегасом, но и сам превратился в лошадь или, что еще хуже, в продукт жизнедеятельности последней (вспомним: «Пегас под бременем лирических творцов // С надсады упустил, и вылился Хохлов»). .)