Александр Варакин - Тайны планеты Земля

Лучшим вариантом является тот вариант (Франция), когда человек выбрасывает в природу отходы своей жизнедеятельности (которые не то что помогают, а – вредят) как можно минимальнее. Пока что достигнутый мировой мыслью потолок – это ноль. То есть в природу выбрасывают нейтральную (читай: мертвую) землю; нейтральную (читай: неживую) воду и нейтральный (столь же безжизненный) воздух. Учитывая, что таких, а не иных, воздуха, воды и земли мы выбрасываем после наших замечательных технологий миллионы тонн, можно представить, насколько хорошо чувствует себя наша матушка-Земля, насколько усиливается ее живительный потенциал, насколько она хорошеет, покрывается румянцем…

«Багряные зори» – не литературная метафора. Багряные зори появляются по утрам и вечерам там, где атмосфера не чувствует себя комфортно, где в ней присутствует что-то, помимо того, что должно было присутствовать. Багряные зори наблюдаются вблизи от промышленных гигантов типа Новороссийского цементного завода, Алексеевскою цементного в Мордовии, Череповецких промышленных монстров, Стерлитамакских, Уфимских и прочих чудовищ, что разбросал бездумный и самоуверенный человек по всему пространству планеты.

Экологическая катастрофа – это явление затяжное. Оно подтачивает сам предмет нашего исследования – глобальный процесс существования жизни на планете. Но этот процесс, в той или иной мере, можно регулировать. Можно понастроить такое количество и такого качества очистные сооружения, что даже самый девственный воздух и самая ювенильная вода будут мечтать пройти сквозь эту технологию, чтобы стать чище и безупречнее. А вот от технологических катастроф не застрахован никто и никогда.

Транспорт – это необходимое человечеству средство сообщения, переброски на большие расстояния грузов, материалов, жидкостей и газов. Но ведь это, согласитесь, один из самых разветвленных и самых… ненадежных технологических процессов. То здесь, то там в нем происходят сбои, и вот уже отравлена цианистыми соединениями вода Волги, вот уже загажено нефтью побережье Атлантики… Даже гора удобрений, выброшенная на поле и подтачиваемая дождями, из полезной превращается в ядовитую только по той причине, что ее вовремя не распределили по всем полям (отсутствие транспорта – это Транспорт Ноль, то есть один из вариантов того же технологического процесса: бедность только усугубляет эту составляющую, и колхозное иждивенчество очень дорого обходится нам по сей день).

Тепло. Замечательное слово. Человеку нужно тепло. Оно – неотъемлемая часть его комфортного существования. Мы пока не говорим о странных причинах этого, но никто не спорит, что нам нужно громадное количество тепла, особенно зимой. Его надо экономить, это понятно. Поэтому мы заклеиваем окна, законопачиваем каждую щелочку и боимся открыть форточку даже тогда, когда это вызвано необходимостью. Но представим себе маленькую котельную, обогревающую наш дом. Для простоты – пусть это будет бытовой газовый котел, отапливающий лишь один дом. День и ночь в топке этого котла сгорает природный газ – громадное богатство, от которого потомкам, вероятно, ничего не останется уже через сто лет. Но вот на секунду прекратилась подача газа, а потом возобновилась (сбой в системе распределения). Что мы имеем? Ничем не ограниченный поток метана поступает не только в атмосферу (как бы уж ладно) через дымоход (газоход), но и в квартиру (дом). Проходит немного времени, и квартирный воздух получает «гремучую смесь» газа и кислорода и самопроизвольно взрывается. Гибнет ребенок, который к этому отключению не имел никакого отношения, даже со спичками не играл… Вот вам налицо небольшой и очень незначительный для всего человечества, однако достаточно яркий пример технологической нестыковки, в результате которой произошло конечно же именно технологическое бедствие.

Кроме такой примитивной, есть технологические бури пострашнее.

В 1960-е годы существовал (не станем называть конкретно) один маленький и скромный золоторудный комбинат по переработке золотоносной руды в золото, с отделением после процесса значительного количества «хвостов» (так называется остаток производственной деятельности – руда, из которой, как считается, уже извлекли все, что хотели). Эти «хвосты» никуда не выбрасываются: они сливаются – как в нашем случае – в Хвостовой отстойник (озеро, хвостохранилище). Этот отстойник, это озеро имеется в технологической цепи по плану, замысленному устроителями комбината: рано или поздно богатая руда кончается, и комбинат перестраивается на другую технологию – именно технологию переработки «хвостов». Допустим (условно), в руде было 10 процентов золота, а извлекли, при самом совершенном процессе, не более 8. Вот оставшиеся два процента и станет добывать из отработанных «хвостов» новый технологический цикл. Соответственно «хвосты» никуда не выбрасываются, они сливаются и затвердевают, сохнут в одном из Хвостовых озер.

На том комбинате, о котором идет речь, были «хвосты» новые и «хвосты» старые. Новые складывались из недавно отработанной руды, а старые – это те, в которые руда, усиленно обработанная на комбинате, сбрасывалась еще с десяток лет назад. Вот по старым «хвостам» и шарила веничками вся подневольная часть населения фабрики (комбината) и поселка: дело в том, что золотоносная часть «хвоста» собиралась наверху, а значит, содержание золота там было близко к первоначальному, то есть можно было безболезненно намести сотенку тонн с «хвоста» и включить в план, как переработанную с добычи. «Хвостами» потихоньку пользовались, и они сыграли, конечно, свою положительную роль. Со временем и свежий «хвост» стал бы таким же источником выполнения плана, в то время как новейший «хвост» наполнялся бы и ждал своего часа.

Теперь о географическом (топографическом) положении комбината, что, увы, не является гордостью советского технологического проектирования. Сам комбинат, его чрезвычайно компактные, замечательно продуманные цеха (корпуса) помещались на естественном плато в горах. Для золоторудного комбината, кстати сказать, много места и не надо, ибо технология переработки руды в золото ограничена семью-восемью циклами, каждый из которых не занимает больших площадей и требует минимума обслуживающего персонала. Здесь же, рядом с комбинатом, хватило места для двух хвостовых озер-хранилищ. Их, конечно, не только выкопали, но и обезопасили от прорыва плотин известными на то время средствами: коммунисты в сфере золотодобычи добром не расшвыривались, технология была максимально соблюдена.

Ниже комбината и хвостохранилищ располагался поселок горняков и работников комбината – жителей в нем было не меньше полутора тысяч, ибо не только всем работы хватало, но и семьи рожали детей…