Уильям Дэбарс - Модель Нового американского университета

Невозможно переоценить важность для американского исследовательского университета прототипа, образованного объединением названных различных функций в рамках единого учреждения. Именно такая интегрированная платформа исследовательской и педагогической деятельности, характерная для американского исследовательского университета, и положена в основу модели Нового американского университета. Задача этой новой модели состоит в том, чтобы не только производить новое знание и инновации, но и дать студентам универсальную подготовку, обеспечив им способность на протяжении всей трудовой карьеры задействовать широкий спектр взаимосвязанных дисциплин и адаптироваться к изменяющимся требованиям рынка труда в условиях глобальной экономики знаний.

И хотя превосходство Оксфорда и Кембриджа делает их очевидными, пусть и не идеальными, прототипами американского исследовательского университета, относительно слабые представления американцев о формате «Университета Гумбольдта» позволяют нам сделать небольшое отступление о роли последнего для академической культуры [216] В 1949 г. Берлинский университет был переименован в Университет Гумбольдта в знак признания заслуг Вильгельма фон Гумбольдта и его брата, натуралиста Александра фон Гумбольдта. Согласно Митчеллу Дж. Эшу, поскольку имя Гумбольдта ассоциируется с академическими идеалами, ссылка на него отчасти объяснялась позицией профессуры, утверждавшей в Германской демократической республике ценности «социалистического гуманизма». См.: Ash M.G. Bachelor of What, Master of Whom? The Humboldt Myth and Historical Transformations of Higher Education in German-Speaking Europe and the United States // European Journal of Education. 2006. Vol. 41. No. 2. P. 253. . «Возрождение университета произошло в Германии, – пишет Кларк Керр. – Прежде всего оно связано с основанием Берлинского университета… Акцент делался на философии и естественных науках, исследованиях, магистратуре, на свободе профессоров и студентов (Lehrfreiheit and Lemfreiheit). Сложился узнаваемый формат кафедр и институтов. Профессор стал видной фигурой как в университете, так и за его пределами» [217] Kerr C. Uses of the University. P. 8–9. . По оценке Керра, «современный немецкий исследовательский университет начиная с учреждения Берлинского университета в 1809 г. приблизился к открытиям и знаниям во всех областях на основе научных принципов, объединив эмпирическую и рационалистическую традиции и сформировав тем самым основу современной научно-исследовательской деятельности». Новая модель, кроме того, в значительной мере способствовала экономическому подъему Германии в конце XIX в., как и предвосхитила традицию американской модели государственной поддержки исследований [218] Kerr C. Higher Education Cannot Escape History: Issues for the Twenty First Century. Albany: SUNY Press, 1994; цит. no: Albritton F. Humboldt’s Unit Research and Teaching: Influence on the Philosophy and Development of U.S. Higher Education. 2006. . .

Что весьма примечательно в контексте наших привычных представлений о слабом влиянии интеллектуалов на государственное управление, Гумбольдт, судя по всему, пользовался прерогативой направлять королю докладные записки с предложениями по академическим реформам [219] Shaffer E.S. Romantic Philosophy and the Organization of the Disciplines. P. 38–39. . Считается, что советники-философы из круга Фихте и Шеллинга, чей интерес к высшему образованию был вдохновлен идеалами и ценностями Просвещения и романтизма, обеспечили единство преподавательской и научно-исследовательской деятельности немецких университетов. «Никогда в XVIII или в XIX в. столь много реформаторских идей не исходило от немецкой профессуры, – рассуждает историк Чарльз Маклелланд. – Бюрократия, в отличие от других исторических периодов, была готова выслушивать идеи и даже следовать им на практике» [220] McClelland Ch.E. State, Society, and University in Germany, 1700–1914. Cambridge: Cambridge University Press, 1980. P. 105. . Шаффер утверждает, что сила их влияния объясняется убежденностью в том, что за философскими умозаключениями стояли требования «полного пересмотра всей практической сферы». По ее наблюдениям, «неразрывная связь между теорией и практикой была основным пунктом их философии и потому оказалась встроена в структуры нового университета» [221] Обсуждались административные проблемы и новые идеи о полезности знаний, выдвигавшиеся Шеллингом и его окружением. Реформа подразумевала необходимость концептуального переосмысления университета: ему предстояло интегрировать то, что Шаффер называет «романтической идеалистической концепцией знания и отношений между дисциплинами». Шеллинг рассчитывал, что практическое устройство нового университета в Берлине будет определяться «безусловным единством знаний». В своих лекциях он прозорливо утверждал, что подобный органический подход должен задавать «фактическую структуру наших университетов, чтобы распространенная традиция специализации вновь оказалась подчинена единству целого». См.: Shaffer E.S. Romantic Philosophy and the Organization of the Disciplines. P. 41. .

Гумбольдт и его советники по педагогической реформе сформулировали ряд принципов, ставших впоследствии неотъемлемой частью академической культуры современного американского исследовательского университета. Так, на своих лекциях Шеллинг настаивал на институциональной самостоятельности и независимости от какого-либо государственного контроля, как и на принципе академической свободы, которую следовало считать неприкосновенной, чтобы университеты являлись подлинно «научными» учреждениями. А поскольку университеты призваны не только лишь передавать знания, преподаватели сами должны быть исследователями: «Преподаватель, который не проводит исследований, по определению не способен обучить своей методике или объяснить свои достижения». Согласно Шеллингу, преподаватель, «неспособный реконструировать всю совокупность своей научной дисциплины для себя или переформулировать ее на основе собственных умозаключений, никогда не выйдет за рамки чисто исторического изложения науки». Процесс научных изысканий является «более ценным, нежели его результаты; и именно процессу обучается образованный человек, получая возможность применить это умение, где бы он ни очутился». Это убеждение относительно единства исследовательской и преподавательской деятельности получило поддержку у всех советников Гумбольдта [222] Shaffer E.S. Romantic Philosophy and the Organization of the Disciplines. P. 41–48. Шаффер цитирует работу: SchellingF.W.J. Lectures on the Method of Academic Studies. Athens, OH, 1966. .

Масса других инноваций, реализованных в Берлинском университете, подобным же образом поражает нас созвучием современной концепции академической культуры. Среди них – самоопределение каждого вуза, соперничество университетов и плюралистическая модель (рожденная, как напоминает нам Шаффер, в противовес наполеоновской бюрократической централизации), а также рекомендация, чтобы государство обеспечивало финансовой поддержкой одаренных и подготовленных студентов вне зависимости от их происхождения. Вводная, подготовительная к специализации, учебная программа предвосхищала базовые требования в рамках общеобразовательной гуманитарной программы американских колледжей и университетов. От исследователей ждали вклада в знания, способствующего прогрессу всего общества. Как заключает Шаффер – «между знанием и действием нет антитезы: хорошая наука служит и практическим целям». Кроме того, «университет должен был выполнять больший объем функций в сообществе» [223] Shaffer E.S. Romantic Philosophy and the Organization of the Disciplines. P. 41–48. .