Борис Джонсон - С мечтой о Риме

Беда в том, что данный проект – такой огромный и в некоторых отношениях такой благородный – не всегда популярен. Он недемократичен. По-видимому, он способен разбудить национальное чувство возмущения даже среди французов и голландцев, основателей Евросоюза, которые в 2005 году отвергли проект Конституции ЕС.

Вот почему мы начали с Арминия, с предательства человека, который – благодаря своему образованию и открытым перед ним возможностям – мог бы достичь всего в Римской империи.

Арминий воплощает проблему, ради решения которой создавался ЕС: дух национализма, и в особенности германского национализма. Он олицетворяет неискоренимое желание людей править самим или быть управляемыми людьми своей расы либо своей языковой группы.

На полторы тысячи лет он затерялся в исторических книгах, и кто же открыл его? Мартин Лютер, который видел символизирующий потенциал вероломного сородича. Из имени Арминий он создал немецкое имя Герман. Германец Герман – подобно Лютеру – сопротивлялся Риму, ведь в то время сам Лютер начинал эпохальный разрыв с папской властью.

И когда германское уныние было особенно сильно после хорошей взбучки, заданной Наполеоном при Ваграме в 1809 году, именно Герман, первоначальное рыжеусое воплощение духа народа ( Volksgeist ), наделил его патриотическим вдохновением. Снова германское население было унижено императором, и снова Герман стал символом сопротивления. Написанная в то время Генрихом фон Клейстом драма «Битва Германа» (Die Hermannsschlacht) была настолько обжигающей, что, не будучи исполненной в театре, стала самиздатовским текстом реваншизма. «Юберфриц» Герман стал звездой не менее чем семидесяти шести опер между 1676 и 1910 годами.

Однако пика своей исступленной напыщенности германомания достигла в 1838 году, когда был заложен первый камень при сооружении памятника вождю, представляющего 27-метровую медную статую на постаменте той же высоты. Вскинув меч, он стоит на вершине 400-метрового холма, поросшего лесом, и, ощетинив усы, сердито смотрит на юг, в направлении Рима – отраженной им угрозы. К 1875 году, когда памятник был завершен и торжественно открыт, Бисмарк победил Францию, и Герман стал воплощением новой, объединенной Германии. Вскоре он стал олицетворять германский дух повсюду, и, когда немцы Миннесоты решили продекларировать свое культурное наследие, они взялись в 1888 году за сооружение собственного восьмиметрового колосса, покрытого медными пластинами, на постаменте высотой 21 метр. В 2000 году конгресс признал памятник Герману в Нью-Ульме национальным символом всех американцев немецкого происхождения.

Даже сегодня оригинал привлекает огромное количество туристов. Молодые думающие немцы испытывают замешательство, если спросить у них дорогу к Hermannsdenkmal [13] Памятник Герману ( нем. ). , ведь, разумеется, он вызывает ассоциации с национализмом, не говоря уже о Гитлере: вас не удивит, что Герман был популярной фигурой у идеологов Третьего рейха.

Но, если вы отправитесь в тихий немецкий город Детмольд (он находится в 80 километрах от фактического места сражения), то с интересом отметите, что не только вы ищете Германа. Ватаги юных немцев играют в гигантских домах на деревьях в лесу и карабкаются по веревочным лестницам, кругом ларьки с мороженым, киоски и внушительный ассортимент барахла. Можно приобрести статуэтки Германа, пивные кружки с ним и маленькие полусферы, при встряхивании которых на непокорного Германа падает снег.

Наконец на вершине холма появляется замечательная и чудна́я фигура самого воина. Он облачен в тесную мини-юбочку и окислился до приятного пастельно-зеленого цвета. Пожелай Village People, диско-группа конца 70-х, включить в свой состав варвара, помимо пожарного, индейца и полицейского, Герман подошел бы идеально. По своему общему стилю и концепции памятник соответствует современной ему статуе Свободы, подаренной Францией Соединенным Штатам по случаю столетия американской независимости, но насколько отличен его посыл! Он восславляет не универсальную идею, а полностью посвящен германскости. Он нацелен на партикуляризм, национализм. Даже пьедестал нарочито не относится к какому-либо обычному архитектурному ордеру, иначе он подражал бы Риму. Стиль его подчеркнуто «варварский», на капителях украшения в виде брокколи.

Когда я стоял, разглядывая Германа, то почувствовал, что обратился к большому вопросу, лежащему в сердцевине европейского эксперимента. Мы, современные европейцы, разделены. Все опросы общественного мнения говорят об этом. Мы разделены на еврофилов и евроскептиков. Одних вдохновляет идея формирования единства из разрозненных европейских народов, другие предпочитают придерживаться национальных традиций и отстаивать примат национальных правительств.

Поразительно, насколько эти дебаты вторят эхом Древнему миру.

Надеюсь, из вышеизложенного стало ясно, что Арминия можно отнести к романоскептикам. У него имелись культурные и политические возражения, основанные на понятиях суверенитета и автономии, которые хорошо известны и в наши дни. Когда он хочет поднять своих соплеменников на последующее восстание, то кричит, что Германия навлечет на себя позор, если будет наполнена топорами и тогами – символами римского доминирования.

Но даже в собственной семье Арминия были страстные романофилы. Его тесть Сегест был настолько привержен римскому правлению, что, как мы видели, пытался предупредить Вара о плане засады. А Тацит инсценировал [14] См.: «Анналы», II, 9, 10. относящуюся к последующему времени встречу между Арминием и его родным братом Флавом.

Римские войска выстроились на одном берегу реки Везер, а на другом были Арминий и херуски. Но Флав вместе с римлянами! Он даже отличается безупречной преданностью им и потерял глаз, сражаясь с германцами. Флав похваляется ожерельем, венцом и другими безделушками, полученными за верность. Арминий насмехается над ним с другого берега. Лучники же с обеих сторон отошли, чтобы братья могли надавать словесных тумаков.

Флав начинает говорить о римском величии, могуществе Цезаря, о милосердии к каждому покорившемуся, о том, что даже с женой и сыном Арминия обращаются неплохо.

«Жалкие оправдания!» – кричит Арминий и призывает брата вспомнить о долге перед отечеством, о свободе предков, об исконных германских богах, о том, что мать умоляет Флава вернуться! Постепенно они так разгорячились, что только река не дала братьям схватиться друг с другом…

Разумеется, некоторые называют этот диалог плодом воображения Тацита, который придумал слова и мотивацию ради развлечения. Но я не совсем уверен.

На протяжении 400 лет после поражения Вара римляне продолжали руководить своей империей – это правление было более продолжительным, мирным и успешным, чем у какой-либо другой империи за всю историю.