Джина Риппон - Гендерный мозг. Современная нейробиология развенчивает миф о женском мозге

Результат вбил последний гвоздь в крышку гроба краниологии. Ли обнаружила, что один из самых выдающихся членов Анатомического общества обладает самой маленькой головой, а один из будущих экзаменаторов Ли, сэр Уильям Тернер, был всего лишь восьмым по этому показателю. Когда оказалось, что головы этих выдающихся мужчин попали в разряд самых маленьких, то, словно по волшебству, начали говорить, что просто смешно связывать объем черепа с интеллектом. (Особенно когда оказалось, что у некоторых студенток из Бедфорда объем черепа был больше, чем у анатомов.) Потом последовали другие похожие исследования, и в 1906-м Пирсон заявил, что размер головы не является надежным показателем интеллекта 19.

Так закатилось солнце краниологии, но в очереди уже стояли многие другие желающие объяснить половые различия. Вскоре на основе краниологии появилась другая методика. Ее суть заключалась в проецировании расположения различных «областей черепа» на мозг (и снова, заметьте, без непосредственного измерения мозга). Теперь ученые перешли от картечи к шишкам и сосредоточились на поверхности черепа, исследуя выпячивания различного размера, чтобы получить доказательства, которые они считали отражением ландшафта заключенного в черепе мозга. Все это привело к появлению «науки» френологии, у истоков которой стоял немецкий психолог Франц Йозеф Галль.

Он заявил, что такие характеристики личности, как «доброжелательность», «предусмотрительность» и даже «способность производить детей», можно оценить на основании измерений соответствующих участков черепа человека 20. Эта методика стала популярной благодаря немецкому врачу Иоганну Шпурцхайму, который сначала учился у Галля, а потом, после некоторых разногласий, начал собственную карьеру френолога 21. Принципы этой системы заключались в том, что различный размер шишек на черепе отражал различную величину тех или иных «органов» мозга, а эти органы контролировали разные характеристики личности: воинственность, чадолюбие или осторожность. И снова, что совершенно неудивительно, более крупные шишки на мужских черепах аккуратно совпали с их наиболее выдающимися качествами.

Особую популярность френология приобрела в Соединенных Штатах. Там в некоторых кругах женщины сами с энтузиазмом приняли эти идеи. Возникло одно из первых, очень странных направлений самопомощи, где женщин побуждали «познать себя» на основании своего френологического профиля 22. Одним из весьма неоднозначных результатов было заявление о том, что эта «наука» обеспечила «нам, женщинам» доказательство нашего низшего положения в иерархии – по сравнению с мужчинами, черепа которых были усыпаны другими шишками. «Нам, женщинам», следовало с облегчением признать свое место в сложившейся иерархии.

Постепенно, к середине девятнадцатого столетия, френология приобрела дурную репутацию, отчасти по причине ненадежности измерений и отсутствия систематической проверки ее теорий 23. Но представление о том, что определенные психологические процессы можно связать с областями мозга, сохранилось, в некоторой степени благодаря появлению нейропсихологии, которая связала отдельные части мозга со специфическими аспектами поведения. Ученые начали изучать пациентов, пострадавших от серьезных травм тех или иных частей мозга, в надежде, что поведение этих пациентов «до и после» прольет свет на точные функции этих областей.

В середине девятнадцатого столетия французский врач Поль Брока установил связь между локализацией повреждения в левой лобной доле и речью 24. Первый ключ Брока получил в результате посмертного исследования мозга пациента по имени Тан, названного так потому, что он больше ничего не мог сказать, хотя явно понимал речь. Та область, где обнаружилось повреждение, в левой части лобной доли, до сих пор называется «центром Брока».

Более существенное доказательство связи между мозгом и поведением было получено в результате зафиксированных изменений поведения некоего Финеаса Гейджа, американского железнодорожного рабочего. В 1848 году он закладывал динамит для взрыва скалы и утрамбовывал взрывчатку железным ломом. Динамит случайно сдетонировал, и лом вошел в череп Гейджа, пройдя через щеку и макушку, вырвав значительную часть лобной доли. Рабочего лечил и наблюдал врач Джон Харлоу, который потом описал свои наблюдения в двух статьях с информативными названиями: «Прохождение железного лома через голову» (1848) и «Восстановление после прохождения железного лома через голову» (1868) 25. Описанные изменения поведения Гейджа – здравомыслящего и аккуратного человека до происшествия и угрюмого, импульсивного, и непредсказуемого после – интерпретировались так: лобные доли являются вместилищем «высшего интеллекта» и цивилизованного поведения. Лобные доли составляют примерно 30 % мозга человека и только 17 % у шимпанзе; это позволило предположить, что именно здесь находятся те высшие силы, которые делают нас людьми.

Далее на волне энтузиазма ученые стали строить карты мозга с точным указанием мест, где и что происходит в мозге, вместо определения когда и как . Ранние модели представляли мозг как набор специализированных частей, каждая из которых почти полностью отвечала за определенный навык. Таким образом, если вы хотели узнать, где «гнездился» тот или иной навык в мозге, вы обычно брали человека, который утратил этот навык после травмы головы. Пациенты Брока и Харлоу являются, пожалуй, самыми известными примерами. Частичная утрата речи у Тана и изменения личности Гейджа «помещали» эти аспекты человеческого поведения в лобные доли.

В поиске половых различий ученые подстраивали свои предположения о том, какие части мозга были самыми важными, к полученным данным о более крупных частях у мужчин, даже если это противоречило более ранним выводам. Например, в статье 1854 года говорится о том, что теменные доли женщин более выражены, чем у мужчин, чей мозг отличается более крупными лобными долями. На этом основании женщины получили родовое название «Homo parietalis», а мужчины – «Homo frontalis» 26. Однако мода на определение теменных долей в качестве вместилища интеллекта быстро прошла. Неврологам пришлось «дать задний ход» и сообщить, что эти самые теменные доли у женщин были неправильно измерены и на самом деле у женщин более крупные лобные доли, чем ранее считалось 27. Да, эту историю сложно назвать звездным часом научных исследований.

По мере приближения конца столетия заявления о низшей природе уступили место ссылкам на «комплементарную» природу альтернативных свойств женщин (как определяли, естественно, мужчины). Эта концепция происходила из философии восемнадцатого века и тех идей, которые оправдывали неодинаковое распределение прав граждан. Лонда Шибингер писала об этом так: