Сергей Михайлович Иванов - Утро вечера мудренее

Сомнительно, чтобы коллекция доктора Гарфильд была бы кому-нибудь интересна, кроме ее самой. Возможно, В. А. Поссе, как опытный литератор, чувствовал это и не находил поэтому в себе особой охоты записывать свои сны. Облекать сны в слова и рассказывать их почти невозможно, говорит Томас Манн в романе «Иосиф и его братья», в основу которого положена известная история из книги Бытия, — «невозможно потому, что не так важна сама суть сна, сама его фабула, — ее-то именно выразить можно, — как важен его аромат и флюид, тот непередаваемый дух ужаса или счастья, которым он пропитан и которым наполняет душу сновидца еще долгое время спустя».

Герой романа, Иосиф, обладал редкой способностью: он и сам видел вещие сны и умел толковать сны других. Это был самый прославленный толкователь снов древности — представитель профессии, бывшей некогда весьма популярной и почетной.

Отец любил Иосифа больше всех своих сыновей, потому что он был дитя любимой его жены, рано умершей Рахили, и «сын старости его». Братьям Иосифа это не нравилось, один вид его раздражал их, но избалованный и заносчивый Иосиф не замечал этого. Однажды ему приснился сон, и он стал рассказывать его братьям: «Вот мы вяжем снопы посреди поля; и вот мой сноп встал и стал прямо; и вот ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу». «Неужели ты будешь царствовать над нами?» — вскричали братья и возненавидели его еще больше. Другой сон увидел Иосиф и рассказал его отцу и братьям. Приснилось ему, будто поклоняются ему солнце, луна и одиннадцать звезд. Тут уж отец его, Иаков, не стерпел: «Что это за сон! Неужели я и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли?»

Как-то раз Иаков послал Иосифа посмотреть, здоровы ли братья и цел ли скот, который они пасли на отдаленных пастбищах. Когда Иосиф появился, братья сказали: «Вот идет сновидец, давайте убьем его». Но убить его все-таки не решились, а продали как раба измаильтянам, а те перепродали его в Египет. Там он сделался домоправителем у придворного, потом его оклеветали, и он попал в тюрьму. В тюрьме он оказывается в компании бывшего фараонова хлебодара и виночерпия и берется истолковать приснившиеся им ночью сны. «Я не совсем несведущ в этой области и могу похвастаться родственной короткостью со снами… ибо в моем роду и в моей семье никогда не было недостатка в многозначительных снах, — говорит он в романе у Томаса Манна своим товарищам по несчастью. — Мой отец, царь стад, увидел на определенном месте, в дороге, первостепенной важности сон, навсегда наложивший на него печать достоинства, и слушать, как отец рассказывает об этом сне, было величайшим удовольствием. Да и я сам в предшествующей своей жизни сталкивался со снами настолько часто, что братья даже дали мне кличку, добродушно намекавшую на эту мою особенность».

Но видеть сны и толковать сны — это разные вещи, сомневаются хлебодар и чашник. Не совсем разные, возражает Иосиф, сновидец и толкователь только с виду существуют сами по себе, а на деле они неразделимы и даже тождественны, ибо вместе они составляют единое целое. «Кто видит сон, тот и толкует его, а кто хочет его толковать, тот должен прежде всего его увидеть. Вы жили в роскошных условиях избыточного разделения дел, господин хлебный князь и ваше превосходительство чашник, поэтому сны видели вы, а толковать их вы предоставляли домашним пророкам. По сути же и по природе вещей каждый сам себе толкователь сна, и чужими услугами в этом деле он пользуется только изящества ради. Я открою вам тайну сновидений: толкование предшествует сну, и наш сон вытекает из толкования. Недаром человек отлично знает, когда толкователь неверно толкует ему его сон, недаром кричит: „Убирайся, недотепа! Я найду себе другого толкователя, который скажет мне правду!“

Виночерпию приснилась виноградная лоза, а на лозе три ветви. Лоза развилась, показался на ней цвет, выросли и созрели на ней ягоды. В руке у виночерпия чаша фараонова. Виночерпий взял ягод, выжал их в чашу и подал ее фараону. «Три ветви — это три дня, — говорит Иосиф. — Через три дня фараон вознесет главу твою, и возвратит тебя на место твое, и ты подашь чашу фараонову в руку его, по прежнему обыкновению…» Истолковав сон, Иосиф просит виночерпия в подходящую минуту замолвить за него словечко перед фараоном. Наступает очередь хлебодара. Тому приснились три корзины; он несет их на голове. В верхней корзине пища фараонова, и птицы небесные клюют ее. «Через три дня, — говорит Иосиф, — фараон снимет с тебя голову твою, и повесит тебя на дереве, и птицы небесные будут клевать плоть твою от тебя».

Виночерпий, как и полагается, забыл про Иосифа. Прошло два года, и однажды фараону приснилось, что он стоит у реки, а из реки выходят семь коров, «хороших видом и тучных плотью», и пасутся в тростнике. После них из реки выходят еще семь коров, «худых видом и тощих плотью». Тощие коровы стали на берегу подле тучных коров и съели их. Проснулся фараон, заснул опять и приснился ему другой сон: на одном стебле поднялось семь колосьев тучных и хороших; после них выросло семь колосьев, тощих и иссушенных восточным ветром. И пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных.

Проснулся фараон и понял, что ему приснились сны, полные глубокого смысла и нуждающиеся в немедленном толковании.

Тотчас призвал он всех волхвов Египта и всех мудрецов его, но не нашлось никого, кто растолковал бы фараону его сновидения. Тут хлопнул себя по лбу главный виночерпий; фараон посылает за Иосифом и рассказывает ему свои сны. Тот прежде всего отвечает, что и коровы и колосья — это все один сон. «Так я и думал!» — восклицает фараон в романе. А Иосиф объясняет дальше, что это бог возвещает фараону будущее его страны и что он, фараон, должен делать. «Семь коров хороших, это семь лет; и семь колосьев хороших, это семь лет: сон один. И семь коров тощих и худых, вышедших после тех, это семь лет, также и семь колосьев, тощих и иссушенных восточным ветром, это семь лет голода… Наступает семь лет великого изобилия во всей земле Египетской. После них настанут семь лет голода; и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю…»

Растолковав фараону сон, Иосиф простодушно добавляет, что тот должен найти мужа разумного и мудрого, поставить его над землей Египетской и поручить ему собирать каждый год одну пятую урожая про запас, чтобы, когда наступит голод, египтяне не были застигнуты врасплох, а смогли бы и сами прокормиться и другим народам продать хлеб с выгодой. «И снял фараон перстень свой с руки своей, и надел его на руку Иосифа… И поставил его над всею землей Египетской».

Сны, которые снятся самому Иосифу, и толковать нечего, настолько они просты и очевидны. Иаков и его сыновья прекрасно понимают, кто такие снопы и звезды; они только не верят в то, что все это сбудется. Они думают, что такие сны могут сниться лишь от непомерного самомнения и самовлюбленности. Сны хлебодара и виночерпия посложнее. Но мы сразу видим, что сон виночерпия предвещает ему удачу, а хлебодару — недоброе. Что касается сна фараона, то тут, конечно, без искушенного и проницательного толкователя было не обойтись.