Леонид Сапожников - Рождение автомобиля

Этим недостатком страдало не только огнестрель ное оружие, но и все машины тех времен. Детали од ной машины нельзя было переставить на другую, хотя по виду и по конструкции она была точно та кая же.

Взаимозаменяемость деталей стала возможна лишь в прошлом веке, когда люди научились точнее обраба тывать металл. Первое время воспринималось, как фокус, когда несколько одинаковых машин разбирали на части, тщательно их перемешивали и собирали вновь. Сейчас бы мы искренне удивились, если бы этот «фокус» почему-то вдруг не удался».

Это – цитата из моей давней книги. Слова в ней правильные, но... «фокус» почему-то не удается. Молдинг не становится на свое место. Беру со стола другой – то же самое.

Я искренне удивляюсь.

– Вы же ставите передний на место заднего,– подсказывает паренек, привинчивающий дверную ручку.

Тьфу ты! Действительно перепутал. У переднего молдинга семь пистончиков для крепления, а у заднего только пять. «БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН»,– учит конвейер. Это первый его урок.

Операция у меня бесхитростная: приложить молдинг к краю капота и, постукивая резиновой дубинкой, вогнать каждый пистончик в свое отверстие. Но это лишь на словах просто! Пистончики из стальной закаленной проволоки нужно сдвигать вдоль молдинга, как крючки вдоль оконного карниза,– иначе не совпадут с отверстиями в капоте. А двигаться они не хотят, сопротивляются. Приходится их дергать.

Вроде бы и невелика сложность дернуть семь да пять – двенадцать раз. Но это расчет для одного автомобиля. За смену на конвейере собирают триста «Запорожцев» – значит, надо сделать правой рукой три тысячи шестьсот рывков. Сильных и точных. Ошибешься всего на миллиметр – пистончик не попадет в отверстие, еще и свежую краску поцарапает...

Дернул – вставил в отверстие – забил дубинкой. Дернул – вставил в отверстие – забил дубинкой. Дернул – вставил – забил. Дернул – вставил – забил... Если непрерывно думать только об этом, можно и впрямь одуреть. Но есть у сборщика отдушина, о которой в Гениных книгах ни слова не сказано. Человеку, наблюдающему конвейер со стороны, она просто не видна. КОНВЕЙЕР ЗАСТАВЛЯЕТ ШЕВЕЛИТЬ МОЗГАМИ. А кто мыслит, не страдает от скуки.

Сперва я брал со своего железного стола два молдинга – передний и задний. Установив их на автомобиле, спешил за следующей парой. Получалось много беготни между столом и конвейером.

Я чуточку поумнел и стал захватывать сразу десяток молдингов. Возвраты к столу сократились впятеро, Но пучок стальных полосок обременял меня, как железнодорожного пассажира чемоданы. Надо было носить его за собой вдоль конвейера, где-то класть и стараться при этом, чтобы он не мешал другим сборщикам, вьющимся вокруг машины. Пару раз я вообще о нем забыл. Пошел за новым пучком, а старый уехал на тележке дальше, где он никому не нужен. Стало ясно, что моя технология слаба. И я придумал новую: быстро шел навстречу конвейеру, раскладывая молдинги на тележках, а затем возвращался на свое место и брался за дубинку. Подплыла тележка с кузовом – на ней два молдинга: передний лежит спереди, задний – сзади. Остается брать и крепить. Работа сразу пошла быстрее. Если раньше я отставал и уезжал с тележками на третий пост, то теперь, опережая конвейер, стал все больше смещаться к его началу.

– Делаете успехи,– похвалила меня молодая сборщица по имени Жанна. И урывками, слово за словом, сообщила, что работает здесь, на втором посту, шесть лет, зарабатывает до двухсот рублей, освоила больше двадцати разных операций.

– Все операции, как семечки, щелкаю! – так она выразилась.

До знакомства с конвейером я считал, что сборщик изо дня в день, из месяца в месяц делает одно и то же. В действительности это не так. Если рабочему надоела операция, мастер поручает ему другую. Бывают и вынужденные перестановки, когда ищут замену отпускнику, больному или прогульщику. Перемена операции – психологическая поддержка, защита от монотонности. Полезна она и в физическом смысле: включается в работу новая группа мышц. Поэтому все сборщики со стажем подобно Жанне владеют многими операциями.

Опередив конвейер, я выиграл несколько минут и сделал передышку. Появилась возможность осмотреться. Тихо, медленно, неустанно катятся по рельсам на колесиках металлические тележки конвейера. Кузовы сегодня желтые, как цыплята, и бледно-голубые. Оба капота – передний и задний – подняты, как крылья. Без моих блестящих молдингов они остались бы недоделанными, некрасивыми.

Как ни странно, при сборке совсем не слышно раздраженных замечаний, хотя, бывает, машину облепят одновременно четыре-пять человек. Никто не одергивает соседа, не требует подвинуться, не спрашивает «базарным» голосом: «Куда ты лезешь?» Наверное, это потому, что каждая секунда дорога и выяснять отношения просто некогда. Но еще ипотому, что все понимают: «Делаем общее дело».

Шипит в трубопроводе сжатый воздух, жикают пневмогайковерты, из операторской через громкоговоритель кого-то куда-то требуют. Музыка давно прекратилась и только перед обедом зазвучала вновь. Устанавливая последний молдинг, напеваю голубенькому «Запорожцу»: «Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом...»

Конвейер замер. Перерыв полчаса. Многие рабочие вынимают термосы, свертки с бутербродами и едят прямо в цехе, за длинными столами. У парней еще останется время забить козла, удевчат – посудачить. Но большинство спешит в столовую, на третий этаж.

«Какова пища, так и пила свищет»,– говорит пословица. Чтобы человек нормально работал, накормить его надо хорошо, а если он с конвейера, то еще и быстро. Говорят, на ВАЗе к началу обеда столы уже накрыты. Сборщик моет руки, садится на свое место и сразу приступает к еде.

На «Коммунаре», к сожалению, пока не так. Столовые здесь пока что – день вчерашний. Их много на заводе, почти десяток, и все сравнительно небольшие, с традиционной раздачей, вдоль которой нужно двигать поднос. Женщины на раздаче неторопливые. Переминаюсь в очереди с ноги на ногу, читаю на стене стихотворную информацию, сочиненную самодеятельным поэтом:

В цехе сдачи я видел строчки, написанные втом же стиле и, похоже, тем же автором:

Все правильно. Вот только не надо забывать, что огромна цена и нерабочей, «обеденной» минуты. Стоять в очереди – не отдых. Организуйте питание, как на ВАЗе, чтобы сборщик мог оставшиеся четверть часа посидеть у фонтана с попугайчиками или постучать в домино. Перед конвейером надо расслабиться, тогда и работа пойдет быстрей, завод выпустит больше автомобилей!