Конрад Лоренц - Кольцо царя Соломона

Замечательная манера личинки стрекозы фиксировать взглядом свою добычу придаёт этому насекомому удивительно «разумное» выражение. Это впечатление усилится, когда вы познакомитесь с другими особенностями поведения личинки. В противоположность личинке плавунца, которая слепо хватает всё, что движется, несовершеннолетняя Aeschna оставляет без внимания животных свыше определённой величины, даже в том случае, если она голодала целыми неделями. Я месяцами держал личинку Aeschna в аквариуме вместе с рыбами, но никогда не видел, чтобы насекомое нападало на животных крупнее её или причиняло им какой-нибудь вред. Замечательно и то, что наша подопечная никогда не схватит животное, уже пойманное другой, себе подобной, хотя жертва медленно движется взад и вперёд между жующими челюстями удачливого охотника. С другой стороны, она сразу же набрасывается на кусочек свежего мяса, который точно таким же образом перемещается перед её глазами на конце стеклянной палочки.

Я постоянно держал в большом аквариуме с американскими солнечными окунями несколько личинок Aeschna. Развитие их занимает длительный срок — более года. И вот в один из прекрасных летних дней случается важное событие: личинка медленно выползает на стебелёк растения, торчащий из воды. Здесь она долгое время сидит неподвижно, пока её шкурка не разрывается на верхней стороне одного из грудных сегментов, точно так же, как и во время предыдущих линёк. Прекрасное, совершенное насекомое медленно-медленно вылезает на волю из личиночной кожицы. Пройдёт ещё несколько часов, прежде чем крылья достигнут своей окончательной величины и необходимой жёсткости: это результат удивительного процесса, в ходе которого быстро затвердевающая жидкость под высоким давлением нагнетается в тонкие разветвления жилок крыла. Теперь вы широко открываете окно. Остаётся только пожелать гостье вашего аквариума счастливого пути и всяческих удач в её новой жизни, жизни крылатого насекомого.

Меня всегда удивляла слепая вера в пословицы, даже если они ложны и вводят в заблуждение. Лисица ничуть не более хитра, чем другие хищные звери, и гораздо глупее, чем волк или собака; голубь, конечно, далеко не мирная птица, а о рыбах ходят слухи только неверные: они вовсе не такие холоднокровные, чтобы называть их именем вялых и медлительных людей, и совсем не так счастливы в воде, как нам внушает известная пословица. Действительно, нет другой группы животных, в такой же мере страдающих от инфекционных болезней (и не только при домашнем содержании, но и в природных условиях), как рыбы. У меня никогда не было даже тени опасения, что вновь пойманные птицы, пресмыкающиеся или млекопитающие могут заразить живущих у меня животных какой-нибудь болезнью; но каждая только что приобретённая рыба неизменно направляется мной в особый карантинный аквариум, в противном случае можно ставить сто против одного, что вскоре на плавниках старожилов аквариума появятся зловещие белые пятнышки — признак заражения паразитом Ichthyophtirius multifiliis [19].

Однако вернёмся к широко распространённому мнению о холоднокровности рыб. Я близко знаком с жизнью многих животных, с их поведением в наиболее интимных ситуациях — когда они пребывают в бурном экстазе сражения или любви, но не знаю другого животного, за исключением дикой канарейки, которое могло бы превзойти в горячности самца колюшки, сиамской бойцовой рыбки или цихлид. Ни одно животное не преображается столь полно под влиянием любви, не пылает страстью в таком буквальном смысле, как колюшка* [20]или бойцовая рыбка [21]. Можно ли передать словами или воспроизвести в красках этот огненно-красный цвет, делающий бока самца колюшки прозрачными и стекловидными, голубовато-зелёные переливы его спины, блеск которой можно сравнить только со световой мощью неоновых реклам, наконец, изумрудную зелень его глаз. В соответствии с правилами художественного вкуса, сочетание этих красок должно казаться отталкивающим. Тем не менее, симфония, которую они образуют, создана рукою природы.

У бойцовой рыбки это чудо цвета непостоянно. Маленькая коричневато — серая рыбка, лежащая со сложенными плавниками в углу аквариума, внешне не представляет собой ничего замечательного. И только если другая рыбка, первоначально такая же невзрачная, приблизится к ней и они заметят друг друга, только тогда они начинают словно светиться изнутри и постепенно накаляться великолепием. Румянец пропитывает их тела почти так же быстро, как проволока электрической плитки становится красной при пропускании электрического тока. Плавники расправляются, как декоративные веера, настолько внезапно, что почти ожидаешь услышать звук, какой издаёт раскрываемый зонтик. А затем следует танец обжигающей страсти, не игра, но танец жизни и смерти, начало и конец всего.

Это может показаться странным, но заранее никогда нельзя сказать определённо, приведёт ли этот танец к любовному согласию и спариванию, или столь же плавно перейдёт в кровавую битву. Бойцовая рыбка при встрече с себе подобной может определить её пол только после того, как увидит, каким поведением ответит та на строго ритуальные, инстинктивные движения исполняемого ею танца. Встреча двух первоначально незнакомых самцов бойцовых рыбок начинается с взаимного дерзкого и чванливого самодемонстрирования, при котором каждое светящееся цветовое пятно, каждый луч чудесных плавников должен произвести максимальное впечатление.

Перед великолепным самцом скромно одетая самка складывает плавники, тем самым прекращая всякое сопротивление. Если она не готова к спариванию, то немедленно спасается бегством. В противном случае она приближается к самцу робкими, вкрадчивыми движениями, иными словами, её поведение прямо противоположно дерзкому и хвастливому поведению самца. И тогда начинается любовный обряд, не столь великолепный, как военный танец самцов, но не уступающий ему в грациозности движений.

Когда два самца встречаются лицом к лицу, начинается истинная оргия взаимного самовосхваления. Есть поразительное сходство между воинственным танцем этих рыб и аналогичными церемониальными танцами яванцев и других индонезийских народов. И у человека, и у рыбы мельчайшая деталь каждого движения основана на предписании древнего неизменного закона, каждый легчайший жест полон глубокого символического смысла. Тот же стиль, та ж.е экзотическая грация движений, выражающих сдерживаемый гнев, — вот в чём близкое сходство этих танцев.