Сергей Ивченко - Загадки цинхоны

Есть родня у этих вечнозеленых «хлебных» деревьев и в Карпатах. Здесь хорошо растет кедр европейский, который, кстати, распространен и в других районах Европы. Однако европейский собрат в сравнении с сибирским великаном во многом проигрывает. Не случайно ведь каждый сибиряк убежденно утверждает, что, говоря о «хлебе будущего», Мичурин имел в виду именно сибирский кедр.

— Так это же о наших бучинах и говорил Иван Владимирович! — восклицает гуцул-проводник и движением палки-обушка направляет наш взгляд на леса, широко и привольно раскинувшиеся всюду, насколько хватает глаз.

Причудливо извивается хорошо утоптанная тропа в верховьях Черной Тиссы, то углубляясь в темный, суровый лес, то скрещиваясь с бурными, кристально чистыми потоками и толстыми поваленными гигантами деревьями, то пересекая маленькие полутемные полянки. Только после трудной многочасовой ходьбы она вывела нас на широкий ярко-зеленый карпатский простор.

Хороша живописная горная равнина под нежно-голубым небосводом, вся она купается в лучах щедрого и такого, кажется, близкого солнца! Как же здесь не отдохнуть! Как не налюбоваться вдоволь сказочной красотой этих безграничных далей!

Словно угадав наши мысли, проводник предлагает сделать привал. Сразу завязывается разговор о растительных богатствах этого края. Кто-то вспоминает и «хлебный прогноз» Мичурина. И наш проводник, уже немолодой, но крепкий, как карпатский бук, живо реагирует на эти слова…

Более полумиллиона гектаров занимают карпатские буковые леса. Да и какие это леса!

Нельзя оставаться спокойным, когда знакомишься, например, с небольшим заповедным участком — островком в Чинандаевском лесничестве: гиганты двухметровой толщины, с гладкой, светлосерой, будто бронированной, стальной корой закрывают своими могучими кронами солнце и шумят ветвями на высоте десятиэтажного дома. В этом заповедном 300-летнем лесу темно и прохладно даже в самые жаркие солнечные дни. С одного такого дерева можно собрать около 90 тысяч орехов, правда, они не очень велики: не намного больше семян подсолнечника (сотня орешков весит всего 20–22 грамма). Гектар букового леса дает от двух до десяти миллионов орешков. Посчитайте, каков карпатский урожай (а ведь еще есть крымские, кавказские бучины).

И снова большой «список благодеяний» маленького орешка:

Первое — масло: миллионы орешков — и тысячи тонн масла (не хуже прованского!).

Второе — белки, крахмал, сахар, ценные кислоты («карпатский разговор» — ничуть не хуже «сибирского»).

Третье — напиток: вкусный, сытный, он соперничает с какао.

Четвертое — конечно, жмых (белковое лакомство для скота).

Пятое — твердая ореховая оболочка (топливо).

Шестое — древесина (вспомните отделку кают, салонов, кабин, купе на кораблях, самолетах, в поездах).

Седьмое — это цепочка: буковая древесина — деготь — креозот (важное средство борьбы против некоторых кожных заболеваний).

Есть и восьмое, девятое, десятое… Да разве обо всем расскажешь? Еще только одно.

Помните, как негритенок Сэм из «Хижины дяди Тома» незаметно подложил буковый орешек под седло работорговца Галей. Острые ребрышки орешка (их у него три) вонзились в спину лошади, она пришла в ярость и сбросила своего хозяина. Сэм с матерью воспользовались этим и скрылись в лесной чаще.

Но как американской писательнице Бичер Стоу стали известны свойства далекого карпатского орешка? Оказывается, она и не думала наводить о нем справки: за океаном есть родной брат нашего бука — американский. Он близок не только буку лесному из Карпат, но и восточному — с Кавказа, который, как и американский родственник, образует обширные леса бучины. Кроме того, есть еще немало форм бука, созданных человеком с декоративными целями. Таков бук с шаровидной, пирамидальной или плакучей кроной, с бело-пестрыми, темно-пурпурными или рассеченными листьями. Эти формы украшают наши парки и другие декоративные насаждения.

Бук — дерево «спокойное», даже «медлительное». Только достигнув 45–50 лет, он начинает цвести и плодоносить. Впрочем, спешить ему некуда, ведь бук живет до 300–400 лет, а иногда и 500. Шумят на карпатских, кавказских и крымских склонах деревья, впервые зазеленевшие в XVI или XVII столетии… А рядом поднимается молодая поросль, чей «хлеб» достанется людям XXI, XXII, XXIII веков. Так ли высоко оценят его достоинства наши далекие прапраправнуки…

И вдруг оказывается: грецкий, кедровый, буковый и многие другие орехи — не орехи вовсе.

Правда, это утверждение довольно условно, но специалисты-ботаники твердо стоят на своем: они определенно считают орехом лишь «плод, который имеет деревянистую оболочку, заключающую в себе семя вместе с зародышем и семядолями». Вот и докажите, что это не так. Согласно строгой ботанической терминологии у волошского ореха плод (то, что обычно мы называем орехом) всего лишь косточка плода, с которого снята мясистая оболочка. Кедровый же орех — только семя, извлеченное из шишки. Наконец ботанически правильное название у плода бука, оказывается, не орех, а орешек…

Какое же растение дает нам настоящий, с точки зрения науки, орех? Оказывается, счастливым его обладателем является неказистый на вид, но хорошо всем известный кустарник: лещина, или орешник обыкновенный. (Обыкновенный… Словно лучшего имени придумать трудно.)

Где-нибудь на Орловщине, в Воронеже или на Украине, когда еще лежит снег и большинство деревьев и кустарников только-только собираются пробуждаться от зимней спячки, лещина обыкновенная уже «объявила весну» и цветет отяжелевшими сережками, рассыпает холодному еще (хотя и весеннему) ветру на утешение тучки золотистой пыльцы. Эта пыльца предназначена для разместившихся здесь же на веточках малоприметных женских цветков лещины. Она-то и опыляет их, лишь только начинает вступать в свои права весна. Недаром ведь у древних германцев лещина была символом весны, жизни и бессмертия. В конце лета можно уже и лакомиться первыми «настоящими», с точки зрения ботаников, орехами.

Куда уж тягаться лещине, невзрачной и малоприметной, со своей блистательной сибирской, карпатской и грецкой родней? Однако дерзает тягаться! Видимо, как говорится, твердый орешек.

Еще на рубеже XVIII–XIX веков один из пионеров отечественной агрономии и лесоводства, А. Т. Болотов, в своей работе «Некоторые замечания об орешнике и о том, чем плодородию орехов поспешествовать можно» рекомендовал создавать и сам создавал ореховые плантации, вырубая в лесу все деревья, кроме лещины.

«Все оставленные орешины цвели и завязались так сильно, — писал о своем опыте А. Т. Болотов, — орехов родилось так много, и они так крупны и так хороши, что с маленького сего места собрано и получено несравненно множайшее количество лучших и крупнейших орехов, нежели с такого же или еще величайшего пространства, но не прорубленного леса».