Ларс Орстрём - Химия навсегда. О гороховом супе, опасности утреннего кофе и пробе мистера Марша

Однако одна-единственная находка в одном-единственном мече почти ничего не доказывает. Мы не знаем, действительно ли нанотрубки были характерной чертой всего дамасского оружия, а их отсутствие в европейских мечах того же периода не доказано [64] Mader S. Scott’s “Talisman”, Damask Salad and Nano-wires – Observations to the Fundamental Natural Scientific Studies of Phantoms. Waffen-Und Kostumkunde 49, 45. 2007. . Поэтому у Международного общества исследователей дамасской стали все еще есть множество тем для обсуждения, и сарацинский секрет, если такой действительно существовал, еще предстоит разгадать.

А что же наш шпион?.. Рейнгольд Ангерштейн с самого рождения был железным человеком, как и многие поколения его семьи до него. Он почти десять лет весьма искусно и успешно занимался промышленным шпионажем не только в Англии и Уэльсе, но и на территории нынешней Бельгии, Германии, Чехии [65] Он, конечно же, посещал и шахты Йоахимстали в Богемии (см. главы 1 и 2), хотя в то время они были известны лишь производством серебра. Он отметил, что дамы там одевались так же, как в его родном шведском городе Хедеморе. , Австрии, Венгрии, Италии, Франции и Португалии. Однако на основе информации должны предприниматься какие-то действия, и неясно, какие из скрупулезно собранных им сведений фактически использовались в Швеции. [66] Сегодня он известен как Уэнтворт Вудхаус; это одно из самых величественных старинных поместий в Великобритании, которое может похвастаться сельским домом с самым длинным фасадом в Европе благодаря многочисленным пристройкам, возведенным по заказу Чарльза Уотсон-Уэнтворта.

Рисунок 11. Особняк маркиза Рокингема в Уэнтворте 1, 1754 г. Рисунок инженера Орре, сделанный в 1760–1765 гг. с оригинала (ныне утерянного) из иллюстрированного путевого журнала Рейнгольда Ангерштейна, в котором тот сообщает, что «внутренняя отделка еще не полностью завершена». Фото автора с оригинальной копии (1765 г.), хранящейся в библиотеке Шведской Ассоциации производителей стали.

Несомненно, многое он сам применял на практике, поскольку купил небольшой металлургический завод в имении Вира к северу от Стокгольма – легендарных поставщиков мечей для шведской армии. Он строил грандиозные планы, однако умер три года спустя в возрасте 41 года, так и не завершив большинство из них [67] Fornander M. Biografi // R.R. Angersteins resor genom Ungern och Österrike 1750. Jernkontorets bergshistoriska utskott, 1992; Naumann E. Reinhold Rüdker Angerstein // Svenskt biografiskt lexikon. Riksarkivet, 1918. Vol. 1. P. 792. . По иронии судьбы его многовековое наследие больше всего ценится британцами: в путевых дневниках о путешествиях по Англии и Уэльсу, которые он вел с 1733 по 1755 год, есть множество интересных деталей не только о промышленности, но и многих других сферах жизни в Британии середины XVIII века [68] Palmer M. Introduction // R.R. Angerstein’s Illustrated Travel Diary, 1753–1755: Industry in England and Wales from a Swedish Perspective. Science Museum, 2001. .

И наконец, стало ли близкое общение со скандально известным шведским шпионом препятствием для дальнейшей карьеры молодого аристократа, который приютил его в своем доме после неудавшейся экспедиции в Шеффилд? По всей видимости, нет. Чарльз Уотсон-Уэнтворт дважды был британским премьер-министром, впервые заняв эту должность в возрасте 35 лет. Он тоже умер в середине своей активной жизни, во время второго пребывания на этом посту. Кажется, он был очень привязан к своей жене, Мэри Брайт [69] Farrell S.M. Wentworth, Mary Watson, marchioness of Rockingham (bap. 1735, d. 1804) // Oxford Dictionary of National Biography. Oxford University Press, 2004. , которая была его секретарем и политическим советником.

В этой главе мы раскроем химическую составляющую худшей в истории сделки по продаже недвижимости, познакомимся с ароматными молекулярными близнецами и научимся рисовать как химики.

Правительства и частные грантодатели часто пытаются контролировать исследования, проводимые за счет государственного бюджета, выдавая весьма специфические гранты и ожидая тесно связанных с ними результатов – таких как патенты, новые компании и изобретения в предписанных областях.

Исследователи, как правило, яростно противятся подобной политике, утверждая, что если их предоставить самим себе и позволить им самим решать, когда и как использовать шпатели, шприцы и микроскопы, то в результате появятся лучшие патенты, новые компании и изобретения. Заявки на гранты иногда пишутся послушным языком, придерживающимся той политики и формы, которые в данный момент в моде, но за этим языком более или менее хорошо скрыт план Б, содержащий настоящие научные вопросы, на которых, по нашему мнению, следует сконцентрироваться.

Это, конечно же, не новый феномен, и одно из самых чудовищных злоупотреблений грантом, должно быть, случилось в 1609 году. Капитан Генри Гудзон получил корабль, людей и провизию от Голландской Ост-Индской компании (VOC, Vereenigde Oost-Indische Compagnie); согласованный исследовательский план предполагал изучение пути в Индию через так называемый северо-восточный морской путь, пролегавший к северу от Скандинавии и России. Капитан попытался следовать этому плану, но где-то к востоку от самой северной точки Скандинавии, рядом с мысом Нордкап, ему пришла в голову идея получше, и он повернул корабль на запад. Он пересек Атлантику и, помимо прочего, исследовал реку, которая позже будет названа его именем – Гудзон. Это дало Республике Соединенных провинций возможность претендовать на большой остров, который местные жители называли Манна-хата; надо думать, английские соотечественники Гудзона очень об этом пожалели.

Необходимость отправиться на восток возникла отчасти из-за огромных прибылей, которые можно было получить от торговли специями, как по возвращении домой, так и при транспортировке гвоздики, перца и мускатного ореха в пределах Азии. В некотором смысле (если слегка побыть химическим шовинистом) торговлю специями можно рассматривать как торговлю химическими веществами, поскольку некоторое количество весьма занятных молекул лежит в основе нашего восприятия специй в отличие, скажем, от поедания риса – еще одного важного компонента ост-индской торговли.

В первом приближении рис представляет собой смесь очень больших молекул, таких как углеводы и белки. Такие факторы, как текстура и содержание воды, также важны для общего вкусового восприятия. Сравните его, например, с гвоздикой, характерный запах которой некогда повсеместно царил на Занзибаре и других островах соответствующего архипелага [70] «Тогда, как и сейчас, ветерок с ароматом гвоздики и других тропических специй приветствовал путешественника с самого берега, а медленные, вкрадчивые волны чудесного синего цвета накатывали на белоснежные коралловые пляжи». Так Алан Мурхед описывал в своей книге «Белый Нил» (The White Nile, Harper & Row, 1960) прибытие Джона Хеннинга Спика и сэра Ричарда Бёртона в Африку в 1856 г., когда они отправились в экспедицию на поиски Великих Африканских озер. . При экстракции масла из высушенных бутонов гвоздичного дерева оно будет состоять почти исключительно (до 95 %) из одного-единственного вещества – молекулы под названием эвгенол, и наши ощущения в тот момент, когда мы нюхаем или едим пищу с гвоздикой, возникают исключительно благодаря этому веществу и нескольким другим родственным ему молекулам.