Аркадий Локерман - Рассказ о самых стойких

(Нельзя отказать ему и в недюжинных способностях, правда, не по финансовой, а по кулинарной части, он оставил след в истории как изобретатель «гурьевских» каш).

Горный департамент входил тогда в состав министерства финансов, стало быть, ему и надлежало разобраться в уральских делах, навести там порядок, освоить открывшиеся богатства. Но для этого требовалось, чтобы министерство возглавил человек с умом очень поворотливым. Это осознал даже царь. Поэтому Гурьева «отставили», а министром, неожиданно для всех, был назначен Егор Канкрин, который среди особ сановных во многом выглядел белой вороной. Сын горного инженера, выходца из Германии, он получил хорошее образование и прошел суровую практическую школу бухгалтера, управляющего шахтой, сумев при этом опубликовать несколько книг по истории техники, философии и даже роман «Дагоберт». Отечественную войну он начал интендантом в первой армии у Барклая де Толли. К концу войны он уже генерал-интендант, руководящий снабжением всех действующих армий.

После победы ему было поручено трудное дело — произвести расчеты со всеми странами, союзниками в войне. Он справился с этим так выгодно для России, что сомнений о его финансовых талантах не осталось.

Наиболее разумные из царского окружения настаивали уже тогда на его назначении министром. Вместе этого Канкрина ждала опала, вызванная тем, что он в 1815 году представил царю записку «об ужасающем положении крестьян» и проект постепенной отмены крепостного права (вероятно, не без влияния будущих декабристов. Он был женат на племяннице одного из их лидеров-С. И. Муравьева-Апостола).

В современных справочниках о Канкрине обычно упоминают кратко «реакционный деятель». Конечно, в императорском окружении иных вообще не было, но по сравнению со многими другими, о которых в справочниках вообще не упоминают, Канкрин был прогрессивен и сделал очень много для развития экономики страны и, в частности, Урала.

Сразу же царским указом была создана временная горная комиссия для всемирного содействия добычи золота и платины. Ее наделили совершенно необычным для бюрократических порядков того времени правом немедленно приводить в исполнение свои решения, а о тех, какие требуют «высочайшего утверждения», делать представления министру для доклада царю.

Председателем комиссии, тоже неожиданно для всех, был назначен В. Ю. Соймонов, опытный горный инженер. В 1804 году, будучи вице-президентом Берг-коллегии, он представил царю смелый проект реформы горнозаводской промышленности, после чего был «сослан»… в сенат. Канкрин добился его назначения и в своем выборе не ошибся: в мае 1823 года уже приступили к работе 19 геогностических партий и 12 групп рудоискателей, сформированные из лучших специалистов.

Эти работы положили начало систематическому изучению россыпей, они проводились по единому плану, на основе разработанной Соймоновым инструкции, вскоре опубликованной под названием «Геогностическое описание хребта Уральского для приискания руд и золотосодержащих россыпей».

Соймонов сразу же упростил выдачу разрешений на поиски и разработку россыпей и ввел систему премий не только за их открытие, но и за технические усовершенствования.

Особые премии были установлены за платину и объявлен указ, поощряющий ее поиски и добычу частными лицами: лишь 10 процентов отходило казне, а все остальное разрешалось продавать кому угодно и вывозить за границу, «доколе правительство не встретит надобности требовать и сие количество на какое-либо полезное для казны употребление и не определит постоянной цены на платину».

Все это выглядело поначалу как дележ шкуры неубитого медведя, но вскоре обстоятельства изменились.

«Кто будет писать историю открытия платины в Старом Свете… тот, может быть, удостоит упомянуть и мое имя и почтенных моих в сем деле сотрудников. Это одна из лучших наград для тех, которых служба приводит в сии дикие и пустынные края…»

Эти слова принадлежат Николаю Родионовичу Мамышеву, автору статьи «Краткое описание обретения платины в Сибири» (Горный журнал, № 1, 1827), а «дикие и пустынные края», упоминаемые им, это район Нижнего Тагила, который теперь диким трудно даже представить.

Мамышев работал на Урале с 1795 года, закончив «за казенный кошт» горное училище шихтмейстером XIII класса, что указывало на особые успехи (обычно выпускникам присваивали XIV класс). Дальнейшей работой он доказал, что высокая оценка его способностей не была ошибкой.

Когда Брусницын нашел первую золотую россыпь, Мамышев уже руководил Гороблагодатскими заводами, целым горным округом, сердцем которого были железные руды горы Благодать. Три задачи определяли в основном круг его обязанностей: искать, добывать и плавить железо. Открытие золотых россыпей к нему непосредственного отношения не имело. По понятиям того времени он уже был в преклонном возрасте, когда избегают лишних забот. И тем не менее Мамышев первым из начальников уральских заводов заинтересовался открытием Брусницына, приехал к нему. Быстро оценив перспективы нового дела, Мамышев не только изучил строение россыпей и методы их поиска, но и помог Брусницыну. Они вместе создали промывальный шлюз, специально предназначенный для каменистых песков. Тогда же Мамышев придумал конструкцию разборного бура для разведки наносов, который впоследствии получил широкое применение.

Вернувшись в свой «железный» округ, он провел обучение новой методе, создал специальную партию для изучения наносов. «Поиски мои почитали химерическими», — пишет он.

Основания для такой оценки, казалось бы, имелись. К тому времени золоторудные месторождения были выявлены во многих районах Урала, но только на водоразделе и восточном склоне, там, где развиты гранитоиды-светлые магматические породы, содержащие много кварца и в своем составе, и в жильных обособлениях. Открытие россыпей тоже началось в таких районах.

А для западного склона хребта характерны темноцветные магматические породы, кварцевых жил не содержащие. Этот склон был признан бесперспективным в отношении золотых руд. Такие породы в Гороблагодатском округе распространены не только на западном, но и на восточном склоне, поэтому золотоискатели обычно обходили этот округ стороной.

Поиски россыпей, предпринятые там в первые годы, принесли лишь убытки казне да неприятности Мамышеву, но он и в этом деле проявил свойственную ему настойчивость и смелость. В одном из его рапортов есть такие слова: «… в необходимости нахожусь противупоставить твердость, свойственную одной справедливости… лучше желаю на себя перенести неприятности…» Обосновывал Мамышев свое упорство тем, что кое-где в пробах попадались отдельные золотинки.