Мэри Роуч - Обратная сторона космонавтики

Многие из этих фотографий можно отнести к рубрике «до», как, например, эту с безрадостно улыбающимися военными, стоящими на пороге тестовой камеры УАМ, и диетологом Мей О’Хара, которая через несколько секунд и закроет люк их камеры. О’Хара выглядит точно так, как только и можно себе представить диетолога НАСА — не худая и не полная, с аккуратной прической, довольно милая, но не настолько, чтобы ее присутствие сказалось каким-либо образом на частоте сердечных сокращений и объеме поглощаемого кислорода молодых новобранцев. Однако О’Хара не такая уж и простушка, как может показаться на первый взгляд. В статье службы военных новостей упоминалось, что она ставит под вопрос приемлемость употребления некоторых продуктов для астронавтов «на протяжении месяца или более длительного времени». Но, по всей видимости, этот голос разума так и остался неуслышанным. И хотя еда в кубиках не вызывала восторженных откликов «потребителей», ее разработчики продолжали свою работу с завидным рвением и энтузиазмом. Они не понимали, что еда, которая должна размокать под воздействием слюны только после того, как подержишь ее во рту секунд десять, за неделю употребления могла испортить настроение кому угодно. Что она, собственно говоря, и делала. Из полета в полет, как сказал диетолог НАСА Чарльз Борланд, бутербродные кубики «неизменно возвращались назад». (Он имел в виду, что их не съедали, а не то, что они не усваивались организмом. По крайней мере, я так думаю.)

Я позвонила уже семидесятилетней О’Хара домой в Техас где-то во второй половине дня. Я спросила, что она ела на обед. Еда была диетическая, и ответ я получила в строго диетологической форме: «Жареную говядину и бутерброд с сыром, виноград и фруктовый пунш». Затем я спросила Мэй, часто ли испытуемые в УАМ покидали эксперимент раньше срока или взламывали замки, чтобы сбегать посреди ночи в ближайшую закусочную. Оказывается, таких случаев не было. «Все они следовали правилам по мере своих возможностей», — говорит Мэй. Иногда, правда, потенциальные участники уходили еще на стадии общей подготовки. Перспектива провести месяц без возможности удовлетворить основные физиологические потребности требовала от них куда больше усилий, нежели простое пережевывание пищи. Зато после участия в подобном эксперименте военный мог получить назначение ВВС в место на свой выбор, а не просто быть посланным невесть куда.

А вот МЛАЭ набирало добровольцев главным образом среди студентов близлежащего Дейтонского университета. Возможно, отчасти потому что добровольцам платили за работу, а отчасти потому что университет являлся католическим учебным заведением, и все юноши были неизменно послушными и вежливыми. Единственную проблему для них создавал пропуск мессы [91] На борту настоящего шаттла религиозные обряды и традиции соблюдаются еще более рьяно. Из-за весовых ограничений Базз Олдрин вынужден был взять лишь «крошечную облатку» и не больше наперстка вина для собственноручного проведения причастия на Луне. А отсутствие гравитации и день, который длится лишь девяносто минут, породили так много вопросов у астронавтов-мусульман, что планировалось даже «дать им указание провести обряд Ибада прямо на Международной космической станции». Но вместо того, чтобы заставить мусульман молиться на протяжении пяти минут каждого 90-минутного дня, им разрешалось соблюдать 24-часовой цикл, начиная с момента запуска ракеты. Для очистки помещения перед молитвой можно было использовать салфетки (но не более трех штук). А поскольку находящимся на орбите мусульманам сложно определить, где именно в данный момент находится Мекка (указатель того, лицом в какую сторону нужно произносить молитвы), астронавтам было дано разрешение молиться просто по направлению к Земле или «куда-либо еще». И наконец, вместо обычных поклонов к земле — что не так уж и просто сделать в невесомости — позу смирения решено было обозначить «притягиванием подбородка как можно ближе к коленям». Индикатором смены позы могли служить и опущенные веки или — в духе «куда-либо еще» — просто «мысленное» перемещение. . Один из участников эксперимента был настолько взволнован, что ученым пришлось нарушить протокол и вызвать священника, который провел исповедь и причастие тут же при выключенных видеокамерах и микрофонах. В закрытую камеру были переданы небольшое количество вина и одна облатка, чья аппетитность, безусловно, порадовала вкусовые рецепторы участников эксперимента.

Среди предложенных к проверке диет была и такая, что оказалась гораздо хуже еды в кубиках. «Она состояла из молочных коктейлей на завтрак, обед и ужин. И изо дня в день испытуемые получали все те же коктейли на завтрак, обед и ужин», — говорит офицер Джон Браун, который руководил этим экспериментом. Прожив на данной диете тридцать дней, добровольцы дали ей 3 балла из 9 возможных, что определяло ее как «умеренно неприятную». Но, по словам Брауна, 3 балла значили, вероятнее всего, 1. «Испытуемые просто написали то, что от них хотели услышать», — полагает он. Один из участников эксперимента признался Брауну, что под конец эксперимента он и его товарищ зачастую просто выливали свои порции на пол. Но, несмотря на непопулярность диеты среди «потребителей», исследователи вывели не менее двадцати четырех коммерческих и экспериментальных формул подобного состава. Однажды в техническом отчете ВВС мне попались списки требований к качествам съедобной бумаги: «безвкусная, легко сгибаемая и цепкая». Именно такими я представляю себе всех людей, что изобретают подобные диеты.

Тем временем в УАМ Норман Хайдельбог проверял жидкую диету собственного изобретения. В пресс-релизе авиабазы она вышла под названием «эгног-диеты». [92] Эгног (eggnog) — горячий или холодный напиток из взбитых яиц, молока и коньяка. (Примеч. пер). Мей О’Хара назвала эту диету «чем-то вроде припудренной подстраховки». «Это было совершенно неприемлемо», — говорит она с нехарактерной для себя экспрессией. Так что Хайдельбог и сам, по всей видимости, пришелся некоторым коллегам не совсем по вкусу.

Хотя оказалось, что в науке о рациональном питании не все силы были задействованы в лабораториях. В стране появилось целое племя этаких вкусовых садистов. Середина 60-х. Американцы с восхищением следят за развитием современных технологий и, в частности, тех, что предлагают космические инженеры. Женщины уделяют все больше внимания работе, и у них остается так мало времени на приготовление пищи и работу по дому! Еда в палочках и пакетиках привлекает их и своей новизной и прекрасной возможностью сэкономить время.

Именно эти соображения и способствовали росту популярности одного из последних продуктов МЛАЭ, известного как «Растворимый завтрак Карнейшн». Космические съедобные палочки тоже начали свою историю как неудачная попытка военных лабораторий. То, что ВВС назвали «палочкообразной едой для питания на большой высоте», задумывалось как пища, которую можно было бы передавать через отверстие в шлеме скафандра. «Но нам не удалось сделать их достаточно упругими», — говорит О’Хара. Так что компания «Пиллсбери» забрала свои палочки у ВВС и стала продавать их простым людям. По словам Борланда, иногда они всплывали в качестве новых завтраков для астронавтов под названием «Питательные пищевые палочки» или «Карамельные палочки», но диетологов провести им так и не удалось.