Борис Ляпунов - Открытие мира (Издание второе, переработанное и дополненное)

Так думали еще сравнительно недавно. Да и сейчас от мысли о Венере, как о будущей колыбели жизни, не отказались окончательно. Кстати, большое количество углекислоты могло появиться именно из-за вулканов, как это было у нас на Земле.

Есть и другое предположение. Раз на Венере нет кислорода, то нет на ней и растений. Там нет еще жизни, но она, несомненно, возникнет позднее. Солнце дает Венере тепла и света вдвое больше, чем нашей планете. Свет, тепло, наличие атмосферы приведут со временем к появлению жизни. Земля перед образованием на ней первой живой клетки — вот что такое Венера.

Какое из этих двух мнений более справедливо, покажет время.

Невидимые лучи не сумели пробраться за плотную завесу облаков Венеры, но, вероятно, это будет под силу радиоволнам. Вслед за Луной настанет очередь этой планеты. Лучом радиолокатора мы сможем проникнуть сквозь атмосферу нашей соседки. Сумеют ли радиоволны рассказать о поверхности утренней звезды, как сделали они при локации Луны, покажет будущее. На Луне нет воздуха, поэтому не было и препятствий для радиоволн. С трудом пробивается радиолуч через нашу атмосферу. Сможет ли он одолеть атмосферу Венеры? Но несомненно, что будущим межпланетным путешественникам локатор облегчит посадку на планету, скрытую сплошной облачной пеленой. Пробив ее, ракетный корабль опустится на Венеру.

Межпланетные путешествия принесут нам решение интереснейших загадок, ответят на множество вопросов. Мы побываем в далеком прошлом нашей собственной планеты, если действительно Венера такова, какой ее представляют сейчас.

Но природа неисчерпаема в своем бесконечном разнообразии. Кто знает, быть может, мы встретим на Венере и неизвестные еще формы жизни? Какое безграничное поле для исследований откроют ученым полеты на планеты!

До сих пор речь шла об атмосфере, о жизни в других мирах. А тайны их недр — разве в этом нет ничего загадочного?

Могут возразить: вся вселенная едина. Элементы менделеевской таблицы всюду: и на Земле, и на Солнце, и на звездах. Да, это так. О раскаленных небесных телах рассказывает луч света. Он может поведать нам и об атмосферах планет — холодных или нагретых, но не светящих собственным светом. О составе же самих планет этот разведчик вселенной бессилен рассказать, и только метеориты убеждают нас в том, что и в безбрежных космических просторах находятся все те же знакомые нам вещества.

Правда, можно иногда заставить луч поведать кое-что и о поверхности планеты. Нужно сравнить отраженный ею свет с тем, какой отражают земные породы. Так именно узнали мы о пустынях Марса, о застывшей вулканической лаве на Луне. Прозрачная марсианская атмосфера, отсутствие воздуха на Луне позволили свету дойти до поверхности планет и отразиться от них. Другое дело Венера. Она упорно прячет свое лицо.

Но попробуем заглянуть за облачную пелену вместе с будущими астронавтами.

Скалистая равнина без малейших признаков жизни, над нею — желтоватое небо, без малейших проблесков солнца, горизонт, подернутый дымкой. Но вдруг на горизонте появилось что-то новое. Это «что-то» свинцово-серого цвета. Шум проник сквозь скафандры. Скорее вперед… Перед нами — океан! Безбрежная водная гладь с бегущими по ней гигантскими волнами. Оказалось, что площадка, где сел корабль, находится на побережье океана.

Океан… Многое связано с этим словом на Земле. Это ласковый шорох волн, набегающих на прибрежный песок… Это шум прибоя, пена и брызги, бриллиантами капелек взлетающие вверх. Это зеркальная гладь, в которой отражается голубое небо. Это буруны у коралловых рифов, стайки летающих рыб, жизнь везде, всюду, от мрачных темных глубин до открытой ветрам и солнцу бесконечной водной равнины. Наконец это грозный рев бури, валы, грохочущие в кружеве пены, сметающие все на своем пути.

То же короткое слово «океан», но совсем иное означает оно здесь. Угрюмые скалы, обрывы головокружительной высоты обрамляют берег от края и до края. С неистовой яростью налетают на него волны, и каждая обрушивает каскады воды. Шум от них разносится далеко вокруг. Ни рыб, ни водорослей в серой, стального отлива воде. И ни одного блика, ни одной радужней полоски от солнечных лучей — вечные сумерки, даже днем, полнейшая темнота ночью. Первобытная мощь, исполинская, неукротимая сила, подлинно стихия во всей ее первозданной, суровой, мрачной красоте…

Трудно оторваться от созерцания этого зрелища, страшного и привлекательного в одно и то же время. Вероятно, нечто подобное было когда-то и на Земле. Говорят, что океан — колыбель жизни. Но рождалась она не под убаюкивающий шепот волн, а под оглушительную, потрясающую симфонию бушующей стихии. Поражает не только размах этой водяной феерии, но и ее окружение — дикий, безжизненный пейзаж, окрашенный в белесовато-желтые тона, вялые, лишенные ярких, жизнерадостных красок, словно выцветшая картина.

На обратном пути опять припудренная пылью, изборожденная скалами равнина. И как же обрадовались мы, когда в туманной дымке мелькнул свет — прожектор корабля! Ни один путешественник — во льдах или пустыне, в горах или тайге, — ни один мореплаватель, ни один авиатор не был, вероятно, так рад путеводному огоньку после долгих странствий. Для нас корабль олицетворял собою родную планету среди чужой суши, близ чужого океана, под небом чужого мира.

…Мы думали, что венерианский океан—исполин — единственное зрелище, которое сегодня предоставила нам планета. Но нас ожидал еще один сюрприз.

Наступает ночь. Сумерки сгущаются. Тусклый свет дня вот-вот сменится непроглядной тьмой. Однако что это? День возвращается снова? Небо, вечно закрытое облаками, словно пропитанное пылью, начинает светиться, фосфоресцировать.

В этом призрачном освещении все вокруг кажется ненастоящим, игрушечным макетом, сделанным художником, а не подлинным произведением природы. Это впечатление усиливает марево, волнующаяся дымка, которая поднимается от нагретой почвы. Скалы будто трясет мелкой дрожью. Желтоватая при дневном свете пыль, которая носится всюду, ночью кажется серой.

Рассвет уничтожил сияние ночи. Утих ветер, прояснилось. Пейзаж будто утратил часть своей суровости. Как хотелось увидеть яркое, приветливое солнце! Но для этого пришлось бы, вероятно, подняться не на один десяток километров вверх.

…У океана на Венере есть родственники — глубоководные моря и озера.

В памяти всплывают картины Земли: еще один поворот дороги в горах после бесчисленных петель — и появляется темно-синяя гладь. Она как драгоценный камень в оправе из зелени, обступившей все горные склоны вокруг. Деревья подступают к самой воде. Солнечные лучи пронизывают чащу, рассыпают блики, плетут затейливую вязь из света и тени… Не вот набегает тучка, хмурится небо, и в тот же миг мрачнеет озеро, темнеет вода, подергивается рябью, словно зябко ежится от налетевшего ветерка. И снова улыбается солнце, снова светлеет все вокруг.