Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

Вернувшись с Байконура, Корнеев перед своим отпуском в конце июня приехал в родной полк, провел совещание с командным составом, с разрешения командарма Добыша рассказал о показе ракетной техники руководителям союзных стран и генералу де Голлю. Передал привет от бывшего командира дивизии Колосова, который, окончив академию Генштаба, стал генерал-лейтенантом и теперь формирует отдельный ракетный корпус в Казахстане. По всей видимости, его соединение будет вооружаться новейшими ракетными системами межконтинентального действия.

После совещания Владимир Егорович вновь повел разговор с Алексеевым о подполковнике Базанове. Андрей Степанович дал коллеге на этот раз исчерпывающую характеристику:

— Когда мы прибыли в Касильду, Сергей Сергеевич предложил мне совместно провести рекогносцировку маршрута движения автоколонн в позиционный район. Тут мы и убедились, что на участке между Сан-Диего и Сифуэнтосом тропическим ливнем разрушен мост и размыта дорога протяженностью два километра. Пришлось принять немедленные меры к их восстановлению. При въезде в позиционный район дорога проходила по крутому склону горы. Базанов порекомендовал мне каждый наш автопоезд поддерживать лебедками транспортных тягачей, чтобы исключить опрокидывание ракет или сползание автопоездов под откос.

— Значит, Базанов уберег ваши автоколонны от дорожных неприятностей, Андрей Степанович? — уточнил Корнеев.

— Уберег, Владимир Егорович, — согласился Алексеев. — Базанов оказался более практичным командиром, чем я. Свой позиционный район он тоже обустроил быстрее моего дивизионного. С Шищенко и кубинским командованием Базанов установил деловые отношения, организовал надежную охрану. В кризисные дни, после 20 октября, действовал оперативно. Боеголовки доставил на стартовые позиции очень быстро.

— Выходит, командование армии поступило правильно, назначив Базанова командиром ремонтно-технической базы?

— Конечно, правильно, Владимир Егорович. Он, по-моему, с честью оправдает это доверие.

Смерть Королева, казалось, вырвала душу из грандиозного «Лунного проекта». Но еще в сентябре шестьдесят шестого правительство утвердило сроки высадки первого космонавта на Луне — третий квартал шестьдесят восьмого! И работы были продолжены. На представительном совещании у оборонного секретаря ЦК Устинова 5 мая шестьдесят седьмого заместитель Мишина по конструкции Н-1 Охапкин заявил: «Мы хотим решить эту задачу. Мы можем ее решить. И мы ее решим в утвержденные сроки, если смежные организации окажут нам некоторую помощь».

Директор головного института Мозжорин не согласился с доводами Охапкина. Он выдвинул неотразимые аргументы.

— Чтобы уложиться в установленные правительством сроки, необходимо на пятьдесят пять — шестьдесят процентов увеличить производственные мощности по неотложным работам на двигательной установке и непременно обеспечить их приоритетное финансирование. Иначе, я не уверен, что…

Устинов резко прервал Мозжорина:

— Но Сергей Осипович тоже говорил именно об этом?

— Не совсем, Дмитрий Федорович, — возразил маститый эксперт. — Охапкин говорил о некоторой помощи смежников, а я веду речь о собственных производственных мощностях ОКБ. Это совсем разные вещи.

Ракетный министр Афанасьев поддержал Мозжорина на словах, но выделить ОКБ какие-то мощности отказался:

— Самому, Дмитрий Федорович, не хватает свыше пяти процентов мощностей на неотложные работы по новым ракетам Янгеля… Они у меня в особом плане.

— Решим так, товарищ Охапкин, — заключил совещание Устинов, — вы готовите письмо за моей подписью в адрес Воротникова, чтобы Куйбышевский обком партии помог Кузнецову уложиться в установленные сроки с комплектацией его двигателей. А тут, по Москве, я сам приму необходимые меры. Мы не имеем права уступить первенство по высадке на Луну американцам.

Прошла еще треть года. В феврале шестьдесят седьмого правительством было принято новое решение о форсировании работ по «Лунному проекту», но и оно, по тем же причинам, осталось на бумаге. Необходимого материально-технического и финансового обеспечения вновь не последовало. Основные прогоночные стенды в нужном объеме не строились. Проблематичными оставались результаты испытаний и у двигателистов. Комплектация по носителю Н-1 не улучшилась ни на йоту.

Одновременно с работами по проектам Н-1 и Л-3 создавался автоматический аппарат для доставки на Землю лунного грунта. Энергетики хватало. Главный конструктор Бабакин разработал посадочно-взлетную ступень. Запуск «Луны-15» практически совпадал по времени с экспедицией «Аполлона-11». Американцы заявили протест: существует, мол, опасность столкновения объектов на орбите Луны. Специалисты-баллистики все просчитали и ответили: «Гарантируем, что столкновения не произойдет»… Если бы тот старт оказался успешным, то советская станция доставила бы на Землю лунный грунт на два дня раньше американцев. Но в то время еще плохо знали гравитационное поле Луны. При прилунении станция угодила в гору и разбилась.

В декабре шестьдесят седьмого в Центре подготовки появился тренажер, имитирующий условия передвижения по Луне, где сила тяжести в шесть раз меньше, чем на Земле. В институте авиационной и космической медицины на центрифуге отрабатывались навыки ручного управления космическим кораблем при входе в атмосферу Земли после завершения лунного рейса.

В январе шестьдесят восьмого начались тренировки, а спустя два месяца была утверждена специальная программа подготовки космонавтов для полета на Луну. Полагая, что потребуется несколько основных и столько же дублирующих экипажей, генерал-полковник Каманин распорядился о включении в лунную группу сразу восемнадцати человек. К тому времени определилась ведущая четверка космонавтов, реально претендующая на выполнение этой задачи. В нее вошли «бывалые» — Быковский и Леонов, а также новички из ОКБ — Кубасов и Рукавишников.

Но объективно все шло к тому, что полет Н-1 в установленные сроки не состоится. Последовала замена, хотя и не равноценная… Утром 25 октября шестьдесят восьмого в космос взлетел беспилотный «Союз-2». Государственная комиссия поступила предусмотрительно, изменив номерной порядок пилотируемых кораблей. На этот раз «Союз-2» стал беспилотным. Сутки спустя на «Союзе-3» на околоземную орбиту взлетел Георгий Береговой.

Полковнику Береговому выпало продолжить испытания «катастрофного» корабля. При испытании первого «Союза» погиб Владимир Комаров. Это был трудный шаг. Но опытнейший летчик-испытатель, которому перевалило уже за сорок семь, пошел на него без колебаний. Георгий понимал, что совместный полет пилотируемого и беспилотного кораблей, маневрирование в космосе должны стать генеральной репетицией на пути создания экспериментальной орбитальной станции.