Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

Космодром быстро погружался в последнюю бессонную ночь перед эпохальным стартом. Тщательно проверялось полигонное оборудование, телефонная связь с наземными измерительными пунктами по всей трассе полета. Но особо оберегался безусловный покой первых командиров «Востока» — Гагарина и Титова.

Традиции жизни отряда космонавтов создавались с первых месяцев его образования. Но одна из самых примечательных родилась в преддверии первого пилотируемого полета. Сразу после теоретических занятий 30 марта Титов, Гагарин, Нелюбов и Быковский отправились на электричке в Москву. Придя на Красную площадь, они остановились недалеко от входа в Мавзолей В. И. Ленина. В это время ударили куранты на Спасской башне. Из нее, чеканя шаг, вышла смена караула на пост № 1. Гагарин сделал несколько шагов вперед, принял стойку «Смирно» и взял под козырек… После посещения Мавзолея, космонавты задержались у могилы И. В. Сталина, прошли вдоль мемориальной кремлевской стены. В заключение Валерий сфотографировал коллег на фоне собора Василия Блаженного. Таких, как они, в этот солнечный день в центре Москвы было много, и никто не присматривался особо к горстке молодых офицеров, ставших вскоре узнаваемыми для многих в мире.

А с начала апреля череда исключительных событий нарастала уже, как снежный ком. С утра 3 апреля следующая шестерка кандидатов в космонавты — Беляев, Комаров, Волынов, Горбатко, Леонов и Хрунов — приступила к сдаче государственного экзамена. Ближе к вечеру в учебном корпусе появился генерал Каманин и сообщил подопечным самую свежую восхитительную новость: «Советское правительство приняло решение послать человека в космическое пространство!» Сутки спустя начальник Центра подготовки Карпов сделал объявление, что рано утром 5 апреля «ударная шестерка» в полном составе вылетает на Байконур для выполнения правительственного задания!

Гагарин вернулся домой в приподнятом настроении. Наступил как раз тот момент, которого он ждал после возвращения с Байконура со дня на день. Валюша тоже его ждала, хотя и не предполагала, что придет этот день так быстро и неожиданно. Они уложили девчонок спать и до полуночи говорили о самом разном, но отнюдь не о полете. И все же тревожное предчувствие не проходило. Поражало Валентину только удивительное спокойствие мужа. Валюша не понимала: «Что это? Игра или Юрий был действительно столь уверен в успехе полета?»

В комнате было очень тихо. И автомобильный сигнал возле дома прозвучал для Валюши набатом. Тут же из детской вышел Юрий. Он был уже в кителе, со своим привычным командировочным чемоданчиком в руках. Сигнал, еще более настойчивый, за окном повторился, и лишь теперь до сознания Валюши дошло, что он относится к мужу. Его уже ждали на улице. Юрий оставил чемоданчик на стуле возле трюмо и, вернувшись в комнату, подошел к кровати, взял жену за руки, проникновенно сказал:

— Все будет хорошо, Валюша… Не волнуйся…

Он что-то не договорил… Она спросила:

— Юра, так кто же полетит первым?

— Может, я, а может, кто-то другой, — нетвердо ответил он.

Иначе Гагарин и не мог ответить, потому что окончательного решения по этому поводу не существовало.

— Когда же старт? — уже по инерции спросила она.

Он только на секунду задержался с ответом:

— Скорее всего, четырнадцатого.

— Не горячись, будь внимателен, помни о нас, — сказала Валюша в ответ на его поцелуи и несколько раз провела рукой по голове мужа. Где-то внутри у ней боролись два чувства — ей хотелось и не хотелось, чтобы ее Юра был первым.

Когда самолет, на борту которого находился Гагарин, коснулся бетонки аэродрома, Юрий взглянул на часы — они показывали четырнадцать тридцать по Москве.

У трапа прибывших встречал Королев. Он пожал руки космонавтам, Каманину и Карпову, спросил о самочувствии и настрое. Не скрыл удовлетворения, что все у них хорошо и молодежь готова сразу приступить к работе. Но Главный конструктор обстоятелен. Напомнив суворовский завет, Сергей Павлович пригласил коллег в столовую.

Дальше все продолжалось по распорядку. После часового отдыха космонавты встретились с «главным движителем» ракет Глушко. Валентин Петрович рассказал слушателям, как они с Королевым от довоенных маломощных пороховых ракетных движков пришли к невиданным доселе мощностям, превышающим силу десятков машин крупнейших электростанций. На вопрос Нелюбова: «Какое предприятие выпускает замечательные ракетные двигатели его конструкции?», «главный двигателист» ответил: «Двигатели освоены и запущены в серию коллективом Воронежского механического завода».

Два следующих дня главным занятием на тренировках стала отработка ручного спуска. На предстоящем одновитковом полете — это аварийный метод возврата на Землю. Все, как надо, должна выполнить автоматика. И все же, все же… Ведь в кабине корабля будет находиться уже не «Иван Иванович», а живой человек… Раз за разом Попович и Нелюбов, Титов и Гагарин, Николаев и Быковский стараются овладеть им до автоматизма. Все может случиться в этом первом, не известном никому полете.

Вечером 7 апреля космонавтам впервые показали киноленту о последнем запуске на орбиту и возвращении из полета манекена «Ивана Ивановича». Но остались открытыми вопросы о метеоритной обстановке в космосе и реальных опасностях от новых вспышек во Вселенной. Их просто не в состоянии был ощутить на себе «безжизненный космонавт».

Утром 8 апреля — очередная плановая тренировка космонавтов в монтажно-испытательном корпусе. В это же время в штабе космодрома проходило заседание Государственной комиссии. Оно было не долгим и завершилось утверждением кандидатуры командира первого «Востока» и его дублера. Сразу после него члены Госкомиссии отправились к ракете-носителю, чтобы понаблюдать за тренировкой «шестерки». Тут все и началось. Ни с того ни с сего к Гагарину стали подходить специалисты стартовой команды с просьбой оставить в их записной книжке памятный автограф. Юрий попробовал откреститься от этого в привычном для него ироническом стиле:

— Какие автографы, братцы? Вот слетаю на орбиту Земли, тогда и стану раздавать автографы.

В разговор вмешался стоявший рядом Николаев:

— Раз просят, Юра, значит, надо подписать. Люди хотят оставить память о встрече с тобой.

Гагарин еще продолжал свое приятное занятие, когда возле ракеты появился Главный конструктор. Не разглашая тайну только что принятого Госкомиссией решения о командире «Востока» (согласно договоренности с Каманиным, его должен был сообщить Николай Петрович), Королев принялся неторопливо разъяснять Юрию работу регенерационной системы корабля. Гагарин внимательно слушал, кивал головой, соглашаясь с Сергеем Павловичем.