Анатолий Томилин - Занимательно о космологии

Младший соотечественник Фалеса — Анаксимандр (611–545 гг. до н. э.), раздумывая над первичным веществом, из которого Фалес строил мир, пришел к мысли, что вода для этой цели не годится. Мировое вещество должно быть прежде всего бесконечным, чтобы не исчерпаться при творении. И Анаксимандр провозглашает: первоначало есть беспредельная и неопределенная материя — «апейрон». Из этой туманной мировой материи, по мнению философа, выделяются противоположности, такие, как холодное и теплое. А из смешения их обоих произошло жидкое. Дальше все продолжалось как у Фалеса, лишь с незначительными отклонениями. Из жидкого выделились дальше все отдельные части мира: земля, воздух и охватывающая все сущее огненная сфера…

Другой представитель милетской школы — Анаксимен (время жизни его смутно определяется примерно 53-й или 58-й Олимпиадой и включает в себя 499 год до нашей эры как год смерти философа). О жизни Анаксимена ничего не известно. Но он отказался от абстрактной мировой материи Анаксимандра и вернулся к реальному воздуху как первооснове. Интересен взгляд Анаксимена на теорию мирообразования. Во-первых, он считал миры многочисленными. Во-вторых, миры возникали и разрушались, осуществляя вечную смену, вечный круговорот.

На имени Анаксимена нам и придется остановиться в воспоминаниях о милетской школе. Забыв советы Фалеса и его призывы не вмешиваться в войны, милетцы потерпели жесточайшее поражение в битве при Ладе в 494 году до нашей эры. После чего Милет по обычаям того времени был разрушен дотла. А ионийцы потеряли свою самостоятельность.

На этом, собственно, оборвался и первый этап развития греческой натурфилософии. Понадобилось целое поколение, прежде чем в соседнем ионийском городе Эфесе появился Гераклит, основавший великую научную теорию…

Гераклит из Эфеса (535–475 гг. до н. э.), сын Близона, происходил из знатнейшего рода (от Кодридов) своего города. Читатель может возразить, дескать, какое нам дело до знатности происхождения философа. И будет прав. Но не в данном конкретном случае.

Год рождения Гераклита неизвестен точно, но его расцвет относится к 69-й Олимпиаде, и потому можно предполагать, что, родившись между 540 и 530 годами и прожив лет шестьдесят; умер он примерно к 470 году до нашей эры. К этому времени эфесцы свергли персидское иго и в городе набирала силу та партия, чьими руками было осуществлено освобождение, — партия демократии. Гераклит же занимал позиции на стороне теснимых аристократов. И после разгрома демократами аристократической партии, покинул политическую арену :замкнулся в гордом одиночестве, презрев людей. Он постоянно подчеркивал свое презрение к массам, противопоставляя свое мнение взглядам толпы.

Всю свою дальнейшую жизнь Гераклит посвятил науке и размышлениям. Учение его не столь прозрачно, как учение предшественников милетцев. Сложные чувственные образы, игра понятий — все это дало ему среди древних эпитет «темный». Он избирает своим девизом изречение «все течет» и провозглашает основной истиной непрерывное движение, превращение всех вещей друг в друга.

Символом же мирового движения Гераклит выбрал огонь. Огонь у него первоначало, но не как вещество, а скорее как процесс, в котором возникают и исчезают все вещи. «На огонь обменивается все, и огонь на все, как на золото — товары и на товары — золото, — учит он, высказывая дальше интересную мысль: — Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим».

Гераклит разработал важную идею о противоположностях. Существование в одной вещи двух необходимых противоположностей порождало в его теории напряженность, способность к действию. Это философское понятие наглядно можно представить, например, сочетанием лука и натянутой тетивы. Жизнь природы, по мнению Гераклита, постоянное переплетение всех противоположностей. Именно из их спора и происходят отдельные вещи. «Вражда — отец всего, царь всего», — образно говорит он, видя движение, развитие мира как процесс, происходящий в силу борьбы противоположностей, в результате внутреннего самодвижения. Владимир Ильич Ленин высоко ценил взгляды Гераклита, отмечая, что они дают «очень хорошее изложение начал диалектического материализма». В своей работе «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс писал: «Этот первоначальный, наивный, но по сути дела правильный взгляд на мир был присущ древнегреческой философии и впервые ясно выражен Гераклитом».

И хотя еще долго в натурфилософской космологии сохранятся «родимые пятна» мифологии, создание картины мироздания без вмешательства богов явилось высочайшим достижением мыслителей ионийской школы. Однако конкретно представить себе мир из учения ионийцев было невозможно. Характер их учения был чисто описательным, качественным и часто противоречивым. Их философии не хватало количественного критерия. Она была беспомощна без математики.

Легенды уверяют, что самого первого софиста-мудреца, который сам себя назвал философом, то есть любителем мудрости, звали Пифагором. Никаких более достоверных сведений, кроме легенд об этой популярной и сегодня личности мы не имеем. Другое дело школа — школа пифагорейцев существовала наверняка. И оказала немалое влияние на дальнейшее развитие науки.

Началось все как обычно, совершенно невинно. Предания приписывают Пифагору изобретение монохорда — древнего прибора для изучения колебаний струн. Пифагореец Архит с помощью монохорда определил соотношение тонов в гаммах. Оказалось, что струны, длины которых соотносятся как 1/ 2, 2/ 3, 3/ 4и так далее, дают правильные музыкальные интервалы.

Вам это ни о чем не говорит? Нет! Автору тоже. Он далек от пифагореизма. Но будь мы с вами членами тайного союза пифагорейцев, а школа Пифагора была едва ли не первым в истории тайным обществом, мы должны были бы сразу же услышать в музыке числа. Божественная звуковая гармония определялась математическими законами.

А не является ли гармония звуков лишь частным случаем всеобщей гармонии мира? Нельзя ли и небесные явления связать с численными пропорциями? Посмотрите, Солнце регулярно восходит и заходит, не опаздывая, словно им управляют безошибочные числовые законы. И Луна так же точно, без отклонений меняет свои фазы. Бродят по небу планеты… Не управляют ли числа законами движения всех вещей? Не являются ли числа сущностью вещей?

Пифагорейцы были убеждены, что открыли тайну жизни вселенной, и принялись развивать эту идею. Но наука была еще слабенькой. Фактов не хватало, а гармонию мира познать страсть как хотелось. И тогда мир перевернулся в их представлении с ног на голову. Цифры уже не объясняли явления, а управляли ими. Началась мистика. По мнению пифагорейцев, числа даже обладали некими нравственными свойствами: справедливостью, душой… В этом плане четверка и семерка считались началами пропорциональности, а следовательно, гармонии, здоровья и разума.