Ральф Фюкс - Зеленая революция

Несмотря на некоторый спад, Закон о возобновляемых источниках энергии до сих пор можно считать подлинной историей успеха. Долгие годы он практически не подвергался критике предпринимателей и политиков. Множество стран скопировало немецкую модель. В последнее время стали раздаваться призывы замедлить развитие солнечной и ветровой энергетики. Очевидно, что происходит это из-за растущих цен на электричество, чему способствует распространение возобновляемых источников энергии. Предполагалось, что в 2013 г. в результате применения Закона о возобновляемых источниках энергии цена на электричество повысится на 5,27 цента за кВт·ч, т. е. по сравнению с предыдущим годом на 47 %. Для домохозяйств, расходующих 3500 кВт·ч, затраты тем самым возрастут со 125 до почти 185 евро в год [241] См. электронную версию Frankfurter Allgemeine Zeitung от 15 октября 2012 г.: http://www.faz.net/aktuell/wirtschaft/wirtschaftspolitik/energiepolitik/oekostrom-eeg-umlage-steigt-auf-5–3-cent-11926353.html . . За этим прежде всего стоит быстрое развитие фотогальваники. Оно требует повышения в общей сумме доли, закрепленной в Законе о возобновляемых источниках энергии, хотя фиксированные цены на солнечную энергию были резко понижены [242] Гарантированный сбыт электричества, производимого фотогальваническими энергетическими установками, расположенными на крышах зданий, мощностью 1 МВт понизился с 54 центов за кВт·ч в 2004 г. до 12,85 цента в июле 2012 г. . Значит, упрек в том, что распространение солнечной и ветровой энергии взвинчивает цены на электричество, справедлив? Возражаю, ваша честь! Если присмотреться, картина куда более пестрая. С 2000 г., когда вступил в силу Закон о возобновляемых источниках энергии, по 2012 г. тариф на электричество для физических лиц вырос с 14 до почти 26 центов. Согласно Закону, в эту сумму не включили всего 3,59 цента, что составляет менее трети общих затрат. За повышением цен на электричество стоит прежде всего рост расходов на традиционные энергоносители — уголь и газ. Без растущего ассортимента зеленого электричества он бы еще сильнее ударил по тарифам. Ценам на Лейпцигской энергетической бирже не дает подняться главным образом распространение фотогальваники. Подобный эффект разгрузки позволяет понизить плату за электричество почти на 1 цент за 1 кВт·ч, что выгодно в первую очередь энергоемким предприятиям.

В целом у промышленности нет никаких оснований обвинять Закон о возобновляемых источниках энергии в повышении тарифов на электричество. Еще красно-зеленое федеральное правительство по большей части освободило укрепившиеся на мировых рынках энергоемкие предприятия от соблюдения Закона. Они платят лишь 10 % полной цены. Это было не самое простое решение, поскольку нагрузки распределились еще более неравномерно, и все же с индустриально-политической точки зрения правильное: нужно не изгонять из страны предприятия с большими счетами на электричество, а поддерживать их на пути максимальной экономии энергии при выборе способа производства. На базе комплексной индустрии, производящей сталь, алюминий, химическое сырье, в Германии может развиваться машиностроение. Правда, консервативно-либеральная коалиция существенно расширила круг компаний, получающих льготы [243] Сюда можно отнести концерн по производству мяса птицы Wiesenhof, молочные фермы и предприятия городского транспорта. . В противном случае надбавка, предусмотренная Законом о возобновляемых видах энергии, была бы ниже почти на 1 цент. Кроме того, промышленные предприятия платят меньше налогов на электричество, у них значительно более низкие тарифы на пользование Интернетом и электричеством. Таким образом, основные финансовые тяготы энергетической революции несут домохозяйства и мелкие предприятия. Чтобы не порождать недовольство переменами в энергетике, эту вилку необходимо сузить.

То, что отдельные сегменты экономики пытаются сегодня вставлять палки в колеса энергетической революции, неудивительно. До сих пор они распрекрасно пользовались энергией, подлинная стоимость которой была распределена на всех. Цены на электричество, производимое угольными электростанциями, отнюдь не покрывают расходы, связанные с загрязнением воздуха и изменением климата. И атомную промышленность сперва подкармливали высокими государственными субсидиями. До сих пор экономика не очень-то скорбела по поводу такого рода дотаций; они были ей даже выгодны. Понятно, что крупные электрические концерны не в восторге от Закона о возобновляемых источниках энергии: их участие на рынке сокращается. Поскольку с появлением солнечного и ветрового электричества радикально изменилась сама структура промышленного сегмента: владельцами фотогальванических установок и ветрогенераторов в основном являются граждане, крестьяне, которые либо эксплуатируют их самостоятельно, либо вступают в соответствующие фонды. Предпринимательская модель бывших монополистов эродировала. В 2010 г. во владении «большой четверки» (Eon, RWE, Vattenfall и EnBW) находилось лишь 6,5 % оборудования по производству регенеративного электричества в ФРГ.

То, что критики Закона о возобновляемых источниках энергии, преследуя весьма прозрачные интересы, порой впадают в истерику, не означает, однако, что все может остаться по-прежнему. Необходимо реформировать принцип расширения сети возобновляемых источников, а также реорганизовать весь рынок электричества, причем именно потому, что Закон о возобновляемых источниках энергии оказался таким удачным. Он преследовал цель разнообразить рынок электричества и дать толчок использованию альтернативных источников энергии. И то и другое сработало, как и ожидали авторы Закона. Возобновляемые источники энергии прочно укрепились на рынке атомно-ископаемого электричества. Сегодня, когда их доля составляет 25 %, а к 2030 г. должна повыситься по меньшей мере до 40 %, нам нужна новая структура рынка энергии [244] См. «12 Thesen zur Energiewende. Ein Diskussionsbedarf zu den wichtigsten Herausforderungen im Strommarkt». Hrsg. von Agora Energiewende, Berlin; 2012. . Концепция базисной электрической нагрузки, хребет которой составляли атомные и угольные станции, устарела. Последние атомные реакторы должны исчезнуть к 2022 г., значимость угля по экономическим и климатическим причинам снижается. Уже сегодня в солнечные и ветреные дни возобновляемые источники полностью удовлетворяют потребность в электричестве. Если его производство повысится, мощность угольных ТЭС придется либо краткосрочно сокращать (для этого они недостаточно мобильны), либо экспортировать их электричество по ценам, не покрывающим издержки. Бывают дни, когда на Лейпцигской энергетической бирже даже отмечаются «негативные цены», т. е. производители вынуждены платить за сбыт покупателям. В таких условиях невыгодно строить даже современные газовые станции, которые позволяют легко регулировать подачу электричества. Поскольку возобновляемые источники энергии еще далеки от того, чтобы 365 дней в году круглые сутки надежно обеспечивать нас электричеством, в ближайшем будущем нам еще понадобится мобильный резерв электростанций. В настоящее время в рамках темы «Рынки мощностей» обсуждается, как организовать систему, распределяющую аккумулированное электричество. Объем этих запасов зависит не только от энергосодержания возобновляемых источников. Не менее важен прогресс и в сфере потребления: увеличение производства энергии из возобновляемых источников и понижение энергопотребления — это две стороны одной медали. Пока все-таки дешевле экономить каждый киловатт электричества: негаватт вместо мегаватта [245] Термин «негаватт» придумал американский физик и экологический визионер Эмори Ловинс. Он не устает говорить о невероятном потенциале экономии энергии, мобилизация которого, как правило, дешевле строительства новых электростанций. .