Ральф Фюкс - Зеленая революция

Резкое неравенство в распределении доходов усиливает и неравенство возможностей, тем самым капитализм не выполняет свое главное обещание: каждый — кузнец своего счастья. Восхождение на вершину успеха — суть «американской мечты» и вместе с тем мощный стимул динамичной экономики. Если этот принцип перестает действовать, если капитализм не в состоянии обеспечить равенство возможностей, он теряет главную опору своей легитимности. Тогда нет смысла без конца поминать былые успехи экономической формации, которая создала невиданное общественное богатство, особенно если усиливается нехорошее ощущение, что этот прогресс разрушает свой собственный фундамент. Общественно-экономическую систему нужно оценивать не по успехам в прошлом, а по перспективам. А эта оценка у все большего количества людей мрачновата: надежды, что будущее будет лучше прошлого, уступают место растущим тревогам, связанным с тем, что ожидает нас и наших детей. Это касается по крайней мере Старой Европы. В молодых обществах Юга, которые только что присоединились к капиталистической мировой экономике, (пока) царит подъем.

Деформация финансового капитализма объясняется не только экономическими причинами. Часть капиталистической элиты сняла с себя всякие обязательства, как перед конкретными сообществами (городом, страной), так и те, что налагает нравственный кодекс предпринимательской чести. Собственно, роль предпринимателя укладывается в понятие создания стоимости: предприниматель получает прибыль, поставляя на рынок товары и услуги, которые обладают для общества добавленной стоимостью. Меновая стоимость того или иного товара может быть реализована, только если он обладает потребительской стоимостью. В долгосрочной перспективе успех гарантирован лишь тем компаниям, которые не чураются инноваций и соблюдают нормы порядочности. Только так можно сохранить старых клиентов и привлечь новых. То, что звучит как сказка минувших времен, по сути еще актуально. Так работают миллионы мелких и крупных компаний, которые каждый день пытаются стать лучше. Они и должны определять лицо капитализма.

За произошедшим в финансовой индустрии разрывом связи между прибылью и созданием стоимости последовал разрыв между прибылью и ответственностью. Он во многом приблизил финансовый кризис, который, после того как лопнул американский мыльный пузырь недвижимости, дает все новые вспышки. Если потери несут не предприниматели, а общество, распространяется менталитет казино. В современных алхимических лабораториях инвестиционных банков забыли об осторожности и осмотрительности, которые были свойственны почтенному сословию купцов, несмотря на их готовность рисковать. От перспективы получения сумасшедших бонусов и премий, а также уверенности, что в крайнем случае к делу подключится государство, полетели все предохранители. Поэтому всякая устойчивая реформа финансового сектора должна снова возложить на банки и хедж-фонды ответственность, вплоть до персональной ответственности руководства. Система, когда менеджер, ответственный за потери, понесенные компанией вследствие спекуляций, покидает ее с золотой кубышкой под мышкой, коррумпирует любую предпринимательскую структуру.

Несмотря на все недостатки, в колокол по капитализму звонить рано. Данному экономическому укладу свойственна невероятная гибкость. Сочетание капитализма и демократии — это самообучающаяся система. Маркс считал, что капиталистические производственные отношения ставят (причем очень быстро) стремительно развивающиеся производительные силы в жесткие рамки. Тогда, мол, на помощь новому социалистическому обществу приходит революция. Однако в реальности капитализм после каждого кризиса сбрасывал старую кожу и выходил из него помолодевшим. Потому даже критика капитализма — составная часть его успеха. Под воду ушел «реальный социализм», которому не хватало экономической динамики рынка и корректирующей силы демократии.

Даже если антикапитализм будет использовать экологическую проблему как троянского коня, он ее не решит. Прячась в старых окопах, мы даем противнику возможность объединяться, вплоть до отдельных компаний. Экономика не гомогенное тело. В ней можно встретить и тех, кто выиграл от экологической трансформации, и тех, кто проиграл, потенциальных союзников и противников, упорно отстаивающих отжившую экономическую модель. А между ними широкий спектр компаний, которые одной рукой еще отмахиваются от жестких экологических запретов, а другой уже работают над зелеными инновациями. Было бы наивно ожидать восторгов по поводу зеленой революции от угольной промышленности, нефтяных гигантов или старых монополистов — поставщиков электричества. Они боятся обесценивания своего капитала и потери рынков. Либо они перестроятся, либо постепенно уйдут. Так было на каждой ступени промышленной революции. Но во многих компаниях происходят технологические и культурные преобразования. Они ориентированы на будущее, где выбросы CO 2будут радикально сокращены. Эту трансформацию необходимо поддерживать, а не лелеять старый образ врага. Левые по традиции ставят на государство. Это правильно в той степени, в какой разворот экономической динамики в устойчивом направлении зависит от принципиальных политических решений. Но ошибочно считать все компании врагами, на которых желательно надеть узду, перспективнее видеть в них производительную силу. Инновационные решения, новая продукция и технологии приходят не из управленческого сектора.

Уже отцы-основатели социализма существенно недооценивали гибкость капиталистического экономического уклада. А он как раз умеет превращать любой протест в инновацию.

Рабочее движение вызвало к жизни социальное государство и социальную рыночную экономику. Связанный с этим рост массовой покупательной способности оказался для капитализма омолаживающей ванной. Хотя любое социальное завоевание приходилось вырывать силой, капиталистическая экономика выигрывала от возраставшего уровня образования, укрепления здоровья и растущих доходов рабочего населения.

Антиавторитарный бунт 1968 г. послужил стимулом для индивидуализации и креативности. В экономическом аспекте он содействовал расширению спектра услуг и культурной индустрии, проложив также путь новой предпринимательской культуре, которая больше соответствует современной, основанной на знании экономике, чем иерархическому устройству. Патриархальное руководство сменила модель совместного управления, произошла децентрализация и переход к командным структурам.