Дмитрий Травин - Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

Даже братство югославских народов оказалось лишь кажущимся. Оно держалось лишь до тех пор, пока у руля стояло поколение партизан, сражавшихся с врагом плечом к плечу. Но со сменой поколений старая ненависть возродилась. Ее кровавые последствия мир увидел в 90-х гг. после распада Югославии.

Вождь предвидел грядущую катастрофу. Еще в 1971 г. он сказал о себе в третьем лице: «Когда Тито не станет, все рухнет».

Скончался он в 1980 г. Какое-то время созданная им экономическая система двигалась по инерции, однако к концу десятилетия реформатор Анте Маркович предпринял попытку перейти наконец от рыночного социализма к эффективно работающему рынку как таковому. Попытка не удалась. Республиканские власти ее заблокировали. После этого оставалось лишь одно — разбежаться по национальным квартирам и приступить к реформам так, как каждая республика их понимала.

Так и вышло. Словения сегодня уже в Евросоюзе, Хорватия на пути к нему, тогда как Сербия мучается косовской проблемой.

Испанского генерала Франсиско Франко нелегко отнести к числу реформаторов. Авторитарный лидер страны, по сути дела, даже диктатор, победитель кровопролитной гражданской войны, унесшей множество жизней, и, наконец, создатель автаркической хозяйственной системы, которая притормозила развитие Испании в 50-е гг. XX века, т.е. как раз тогда, когда некоторые европейские страны демонстрировали буквально-таки чудеса экономического роста. И все же нельзя проигнорировать тот парадоксальный факт, что выходить из долголетнего периода застоя Испания начала отнюдь не после кончины Франко, как приятно было бы думать поклонникам демократии, а в последний период его жизни.

Долгое пребывание Франко у власти несколько замаскировало происходившие в стране перемены. Взять курс на вступление в Евросоюз Испания не могла вплоть до начала реальной демократизации. Старый, «поросший мохом» генерал, каким-то чудом просуществовавший со времен диких фашистских диктатур до эпохи хиппи, рока и невиданных в истории человечества свобод, откровенно дискредитировал свою страну. Но при этом страна-то все же не стояла на месте. Она проходила через внутреннюю трансформацию, готовясь в один прекрасный момент сбросить старую кожу и предстать перед Европой в новом облике.

Как такое оказалось возможно? Для того чтобы разобраться в этом, нам надо пристально взглянуть на самого Франсиско Франко, поскольку в этом человеке сплелись многие противоречия XX века. Почти во всех странах Европы Вторая мировая война отбросила старые, «плохие» фигуры и привела к власти новые, «хорошие», что позволило окрасить историю в черно-белые тона. А вот Франко подобным образом не раскрашивается. Он многоцветный. Каким-то странным образом этот человек с примитивным антикоммунистическим мышлением сумел все же понять истинные потребности страны и дать сигнал к переменам.

Многое в судьбе генерала объясняет уже его происхождение. Он появился на свет в 1892 г. в крохотном глухом городке северо-западной части Галисии. Это был настоящий медвежий угол, из которого, «хоть три года скачи», ни до какого интеллектуального центра Европы не доскачешь. Молодой Франко стал консервативным католиком и ненавистником либерализма во всех его проявлениях.

Образование он получил в военном училище в Толедо — старинной столице Кастилии, где каждый камень настраивал человека на унылый, консервативный лад. Ничему, кроме стрельбы, фехтования и верховой езды, там научиться было невозможно. Да и военная наука не слишком подходила курсанту Франко. Он был маленьким, тощим и совершенно не воинственным на вид. Другие курсанты над ним посмеивались, а иногда даже по-мелкому издевались.

Трудно было, наверное, в то время представить себе в этом небольшом человечке будущего авторитарного лидера страны. Но хорошо известно, что многие диктаторы, начиная с Наполеона, имели не слишком атлетическое сложение. Пробивая себе дорогу наверх и превращаясь в крупных государственных деятелей, они как бы компенсировали физические недостатки, полученные от природы.

Оторванный от семьи, не разбирающийся в политике, не имеющий ни серьезных знаний, ни увлечений, Франко четко идентифицировал себя как офицера, принадлежащего к военной корпорации. И это затем во многом определило его судьбу. Он действовал от имени армии и с подозрением относился к штатским, которые недооценивали роль великой испанской военной машины, обладавшей столь славным прошлым. Однако в начале XX века от славного прошлого уже ничего не осталось. А потому Франко приходилось как-то существовать в рамках противоречия между окружавшей его со всех сторон убогой действительностью и иллюзиями, впитанными в академии.

Боевой опыт он получил в Марокко. Судя по имеющимся отзывам, сражался Франко, несмотря на свою субтильность, достаточно храбро. О храбрости свидетельствует и полученное на фронте тяжелое ранение в живот. Возможно, именно тогда молодой офицер научился преодолевать себя и продвигаться вперед, несмотря ни на какие обстоятельства.

Военную карьеру Франко продолжил в созданном по образцу французского испанском иностранном легионе. Это обеспечивало ему участие в боевых действиях, несмотря на, казалось бы, мирное время. Начинал молодой майор командиром батальона, а после гибели шефа принял под командование весь легион. О том, какой дух царил в этих войсках, хорошо говорит история о том, как легионеры встречали диктатора, генерала Примо де Ривера, с наколотыми на штыки человеческими головами. Произошло это в 1926 г. В том же году 34-летний Франсиско Франко стал генералом — самым молодым в Европе.

Впоследствии дух иностранного легиона Франко, возглавивший военную академию в Сарагосе, переносил на всю испанскую армию. Военные постепенно правели, тогда как страна в целом левела. На смену монархии пришла республика, которую правые в лучшем случае готовы были терпеть. Противоречия углублялись. Постепенно вызревала будущая гражданская война.

Свою личную гражданскую войну Франко начал еще в 1934 г., когда ему поручили подавить забастовку рабочих в Астурии. Уничтожая бастующих испанцев, этот правый националист, превозносящий Испанию, не испытывал никаких угрызений совести. «Эта война — война пограничная», — заявил генерал журналистам. Социализм он считал чем-то вроде атаки дикарей на цивилизацию, а собственную деятельность уподоблял Реконкисте. Для подавления рабочих он использовал марокканских наемников, точно так же как для подавления марокканцев в недавнем прошлом предводительствовал иностранным легионом.