Роман Петров - Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности

Эксплуатируя асимметричность информации, власть могла перераспределять пенсионные деньги так, чтобы «подмазать» перед выборами свой электорат за счёт чужого, то есть, фактически, подкупала избирателей, причём не за свои кровные, а за бюджетные деньги.

Как только рост населения прекратился, начался кризис пенсионной системы [78]. Нам повезло, что к тому времени информационные технологии развились настолько, что уже практически ничего не стоило (по сравнению с XIX веком) посчитать и учесть вклад каждого гражданина в пенсионный фонд для того, чтобы выплачивать каждому гражданину ту пенсию, которую именно он заработал.

Но тогда возник вопрос и у граждан: «А зачем вообще нужно государство?» и у чиновников: «А зачем мне администрировать фонд, которым я не смогу управлять по своему усмотрению?» Все это привело к тому, что сейчас называют пенсионной реформой и к тому, что государство лишается монополии на одно из своих общественных благ. Подобная метаморфоза происходит, а в развитых странах уже произошла и с медициной.

Если мы посмотрим на очередное общественное благо, например, на дорожное строительство, то так же окажется, что соответствующий уровень развития информационных технологий и учета, который позволит отследить, какая машина, какой дорогой пользовалась, позволит отказаться от транспортного налога, который сейчас привязан к потреблению топлива либо к объему двигателя, но не к фактическому пробегу по фактической дороге. В итоге «правительственные» трассы содержатся в идеальном состоянии, а наиболее загруженные — наоборот.

Да, уже существуют платные дороги. И издержки на взимание платы и учет пользования ими все время уменьшаются. Если раньше приходилось покупать «усредненный билет» просто за въезд на платную трассу, то системы распознавания номерных знаков, радиометки, навигационные трекеры, системы видеонаблюдения и видеоаналитики скоро смогут отслеживать использование дорог, и станет возможным вместо транспортного налога выставлять конкретный счет за конкретное пользование конкретной дорогой, по принципу «вес в движении». В Германии или Швеции [79], например, такой подход уже начал практиковаться для грузового транспорта, перемещения которого отслеживаются при помощи навигационных систем и тахографов [80]. В итоге, государство лишается возможности собирать урожай с еще одного общественного блага. А эксплуатацией дорог займутся те, кто их действительно строит и действительно обслуживает.

Так можно рассмотреть буквально каждое общественное благо, вплоть до милиции или полиции, которые, в виде охранных фирм, и так уже часто работают вне сферы государства, продолжающего собирать налоги «на обеспечение правопорядка».

Учесть меру использования общественных благ можно практически во всем. В ряде городов Украины в многоквартирных домах стоят платные лифты [21], обходящиеся жильцам дешевле «бесплатных», предоставляемых ЖЭКами. Люди пользуются лифтом, используя электронные ключи, и на основании статистики использования им выставляются счета. Так справедливее.

Любой власти, в том числе и бюрократической элите, необходима ее легитимизация. Легитимизация — это не только придание законности методу прихода к власти (и не имеет значения, монархия это или демократия), но и пропаганда идеи иерархии как естественной формы организации общества. Считается само собой разумеющимся, что кто-то должен быть главным.

Законодательство вовсю поддерживает этот миф, рассказывая, что у компании должен быть директор с правом подписи, а у любой структуры — глава или председатель. Но иерархическая модель управления — не единственная и не оптимальная структура. С точки зрения теории организации, можно рассматривать организации двух крайних типов — «рыночная» и «иерархическая». Рыночная организация стихийна и собственно организацией не является. Иерархическая — как бы «естественна». Вместе с тем постепенно многие организации переходят на различные промежуточные формы, которые описываются не иерархией, а системой контрактов или договоренностей [70].

Бывают договоренности асимметричные, например, франчайзинговая схема. Бывают монополистические — холдинг, в котором услуги, в том числе бухгалтерские или кадровые, закупаются только у компаний, составляющих этот холдинг. Бывают организации-вики, на основе равноправного сотрудничества. Вместе с тем основной формой документа, регулирующего взаимоотношения в таких организациях является не «положение об организационной структуре», а набор контрактов.

Такие организации имеют в качестве неделимой единицы не функцию, которую кто-то исполняет, а бизнес-процесс, у которого есть клиенты и который сам является клиентом другого процесса. В современном мире происходит смена парадигмы организации с функциональной на процессную [70], что экономит ресурсы компании, расходовавшиеся ранее на трансакционные издержки иерархической структуры. Да, остаются номинальные директора с правом подписи, так как законы все еще оперируют иерархиями; вместе с тем директор, как ролевая функция в бизнес-процессах, сам становится клиентом кого-то еще, скажем, бухгалтера или продавца и провайдером услуг для, например, продавцов или кадровиков. Понятие «кто главнее?» размывается.

Но что происходит, когда некая бюрократическая структура заказывает у IT-компании работы по автоматизации своей деятельности, например, по автоматизации документооборота? Оказывается, что IT-компании и, тем более, программному обеспечению, которое устанавливается, все равно, кто кому начальник. IT-компании интересно, какие бизнес-процессы происходят в организации, и у кого какая роль в них. Соответственно, в качестве одного из этапов внедрения своих услуг, она описывает бизнес-процессы, роли и клиентов. В конце концов оказывается, что не только председатель организации может что-то у кого-то требовать, но и другие тоже начинают (при помощи умного ПО) требовать что-то у председателя: принятия того или иного решения, подписи, участия в собрании, взятия на себя ответственности и т.п. Теперь руководитель организации не может валить всё на подчинённых, оставаясь «белым и пушистым», так как его обязанности прописаны явно, и его действия можно отследить.

Получается, что информатизация бюрократических структур приводит к эрозии иерархии в этих структурах, а в далекой перспективе и к эрозии всего государственного и управленческого аппарата как иерархической структуры. А учитывая, что с точки зрения процессов и ролей безразлично, находятся ли исполнители внутри структуры или вне ее, недалек тот час, когда и государственные структуры перейдут на аутсорсинг практически всех своих функций.