Виктор Болдырев - Золотая Дуга

9 августа ветер внезапно переменился — подул с запада, нижнеянский порт заволокло туманом, Стало холодно и неуютно. Мы решили плыть на Кулар буксирным пароходом, вверх по реке, по знакомому пути.

Идем малым ходом, еле-еле, на ощупь, мигают огни на мачте, протяжно завывает сирена. Тащим баржи с горючим, может быть тем самым, что принимали с танкера на баре. Зеленовато-серая вода вкрадчиво плещется у форштевня. Туман все сгущается, впереди ничего не видно. Капитан чертыхается. Я расспрашиваю его о местной навигации. Он говорит, что главная беда тут не в туманах, а в обмелении реки.

— Чёртовы перекаты мешают! Вдвое больше грузов перевозили бы с таким флотом…

Тут мы вспомнили Ивасиха и его гидроэлектростанцию. Водохранилище на Адыче накопит огромные запасы полых вод. Летом, когда идет добыча золота и олова, гидроэлектростанция будет работать с наибольшей нагрузкой. Вода, устремляясь из водохранилища через турбины вниз по течению, по всей вероятности, поднимет уровень Яны на перекатах и на баре. Пожалуй, это еще один аргумент в пользу строительства гидроэлектростанции.

Снова Проплываем обрывы Мус-Хайя с языками ископаемого льда. Моросит дождь. Мокрая рухнувшая земля кажется угольно-черной. В сильный бинокль тщетно обшариваем хаос глыб, но костей вымерших животных почему-то уже не видно.

Дождь прогоняет нас с палубы вниз. Сидим в теплом салоне. Почти два месяца носит нас по Северу. И везде встречаем доброжелательное гостеприимство. Вот и теперь две юные девушки-, практикантки Людмила и Валя, совмещающие должности радисток и поварих, угощают нас вкусным бульоном с горячими пирожками, расспрашивают о путешествии, о Москве (там они еще никогда не бывали), делятся своими радостями и печалями. Да и вся маленькая команда буксирного парохода дарит нам свою заботу и человеческое тепло.

Незаметно летели часы в кают-компании. Вдруг протяжно завыл привальный гудок. Выбегаем по трапу на палубу.

— Кулар! Наконец-то…

Пристаем к илистой отмели у подножия торфяной террасы, наверху знакомые палатки на каркасах. Высадились на пустой и дикий берег. Моросит дождь, пасмурно и одиноко. Караван отчалил и поплыл дальше вверх по Яне. Две тоненькие фигурки, прижавшись к поручням, машут платочками, желая счастливого путешествия. Это Людмила и Валя, заботливо опекавшие нас всю дорогу. Размахиваем штормовками — отвечаем им до тех пор, пока караван не скрывается за мысом.

С террасы спускается какой-то человек. Опередив его, бежит большой самоуверенный пес. Он обнюхал нас с гостеприимным достоинством, помахивая пышны хвостом. Ксана его погладила. Он лизнул ей руку. Знакомство состоялось. Подошел хозяин. Пес радостно представил нас как вполне добропорядочных людей. Но его хозяин все же проявил бдительность и внимательно прочел наши документы.

— Милости просим, — улыбнулся он, удивленно оглядывая наши выгоревшие штормовки. — Только вот тракторный поезд уже ушел на прииск, придется подождать дня два-три…

Захватив рюкзаки, мы поднялись на мшистую террасу, развороченную тракторами, видимо поднимавшими грузы с отмели к палаткам. Тяжелые гусеницы смяли и счистили торфяной слой. Обнажившаяся вечная мерзлота таяла, превращая грунт в вязкое месиво. Вода промыла глубокие трещины в пластах материкового льда. Они зияли под ногами темными глубокими щелями. Терраса расползалась. Сапоги вязли в грязевых трясинах. Природа, мстит за неумелое обращение с ней. Нельзя так беспощадно расправляться с торфяным слоем. Мох на севере — верный страж вечной мерзлоты.

Наш спутник оказался приемщиком грузов и комендантом перевалочной базы золотоносного района. Он привел нас в палатку, туго натянутую на каркас, с пристроенными сенями, приспособленную и к зимним условиям.

— Вот ваша квартира… не обижайтесь: пока все, что имеем…

Внутри просторного шатра чисто вымытый пол из гладко выструганных досок, железная бочка вместо печки, постели, застланные одеялами. Походное жилье нам очень понравилось. Тут останавливались все, кто отправлялся на прииск или возвращался оттуда.

В палатке жил молодой тракторист прииска Виталий Чесноков, ожидая приезда семьи. Скромный, подтянутый, он и палатку держал в образцовой чистоте. Встретил он нас радушно — затопил свою бочку, вскипятил чайник, мы разогрели консервы и опять почувствовали себя как дома.

Виталий уже успел поработать на целине, служил в армии на дальнем юге. Побывал на Чукотке, на самом северном прииске «Полярный». Трудно пришлось первым его строителям, В студеной тундре зимовали во времянках. Летом круглые сутки промывали богатейшие золотоносные пески. Находили крупные самородки, иногда клады: шапки и рукавицы, полные золота, зарытые заключенными, рывшими первые разведочные шурфы еще во времена Дальстроя.

В разговоре выяснилось, что совсем недавно на пристани были сотрудники Куларской экспедиции Московского университета. Среди них была и Таня Григорьева — жена Малыша. С тракторным поездом они уехали на Кулар. А километрах в трех отсюда стоят палатки береговой базы экспедиции, и туда недавно приезжали на моторке ребята, обследовавшие ледяной яр Мус-Хайя.

— Говорят, они привезли оттуда уйму костей вымерших животных, — закончил свой рассказ Виталий.

Так вот кто опередил нас! Мы тотчас решили отправиться в гости к москвичам. Идем по отмени у подножия террасы. Чуть повыше, на песчаных склонах разрослись буйные травы. То и дело попадается дикий лук. Еще выше с бровки террасы склоняются лиственницы, одетые пушистой свежей хвоей. На отмели лежат вывороченные половодьем корни, похожие на мертвых осьминогов.

Палатки перевалочной базы давно скрылись за мысом. Время от времени моросит дождь. Промокли насквозь, но идти приятно. Наслаждаемся безмолвием пустынных берегов. Показались экспедиционные палатки. Мы были почти у цели, и вдруг широкий мутный поток преградил путь. Попробовали перейти вброд. Не тут-то было: глубоко и вода холоднющая. Вероятно, дожди переполнили речку.

Полотнища палаток на том берегу опущены, трубы не дымят, но к берегу причален легкий челн. Стали кричать в два голоса. Не отвечают. Видимо, ушли куда-то.

Дождь снова заморосил. Мокро, холодно, одиноко. Решили повернуть обратно. Ужасно досадно. Тут палатка заколебалась, полотнище распахнулось. Выбрался человек — высокий, в брезентовом плаще и резиновых сапогах. Спустил челн и, неловко выгребая двухлопастным веслом, поплыл к нам. Так познакомились мы с Григорием — заместителем начальника экспедиции но хозяйственной части. На базе он остался один. Отряды экспедиции вели геоморфологическую съемку куларского золотоносного района.

У палатки лежали громадные кости и бивни мамонта, пожелтевший череп волосатого носорога. Под брезентом стояли ящики, набитые костями вымерших животных.