Ольга Щербатова - В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года

Ученые исследователи предполагают, что Тенггер когда-то не уступал своему соседу Семеру ни величавостью, ни вышиной, но теперь вся верхняя часть его исчезла, вероятно, снесенная каким-нибудь страшным извержением и остались только его наружные фасы, окружающие громадную выемку приблизительно в 24 версты в окружности и от 7 ½ до 9 верст в поперечнике. Откосы этой выемки, неправильные, часто обрывистые, подымаются на 500–1000 футов над бывшим дном кратера, находящимся на семь-восемь тысяч футов выше уровня моря и прозванного туземцами Дасар, что значит «Пол» [234] Здесь — «дно» ( мал. ). , а голландцами Зандер-Зе, т. е. «Море песку».

Посреди Дасара выделяется несколько бугров, теперь потухших, за исключением Бромо, подвергавшегося частым опустошительным извержениям, и который, вечно дымясь, служит, так сказать, трубой для очага Тенггера. Название Бромо переиначено от имени индусского бога Брамы, последние яванские последователи которого укрылись от преследований магометан на склонах Тенггера, где их потомки и по сих пор еще соблюдают брахманистские праздники, причем старший их священнослужитель взбирается на край кратера и бросает в него приношения риса, предназначенные Деве Бромо, или «богу Браме».

Пока я рассматривала Зандер-Зе, С. присоединился ко мне, и мы, наглядевшись вдоволь, собирались уже уходить, как вдруг из Бромо с глухим ревом стали выноситься клубы дыма, которые, быстро возвышаясь, вскоре образовали огромный, светло-серый столб, не успел еще последний исчезнуть, как посреди его взлетел второй, почти черный, состоящий, по-видимому, из каменьев и пепла. Дойдя до громадной вышины, из него посыпались камни и пепел, а пар понемногу рассеялся. Явление это потом повторялось через каждые 10–15 минут. Одни извержения были почти белые, другие серые или темно-серые; иногда же совсем черная правильная колонна с неимоверной быстротой клубилась вверх, а за ней, обгоняя друг друга, с боков, сзади и спереди стремились, точно небольшие спирали, так что все отверстие кратера, имеющее до трех четвертей версты в поперечнике, наполнялось выбрасываемыми из недр земли облаками дыма, пара и пепла.

Мы долго не могли оторваться от этого интересного зрелища, с которого я получила несколько очень удачных негативов, после чего мы спустились к Дасару. Пятьсот футов почти отвесного спуска по тропинке, идущей зигзагами в рыхлом пепле, перемешанном с булыжниками, было делом нелегким даже для нас, шедших пешком, так что казалось немыслимым провесть здесь лошадей, но для яванских пони ничего нет невозможного, и они без особого затруднения пробрались вслед за нами. Джон, нагнавший нас внизу, оглядывался испуганно кругом и сознался потом, что извержение крайне смутило его. Он и кули взяли направо по кратчайшему пути, ведущему к деревне Нгадас на противоположной стороне кратера, где они должны были нас дождаться; мы же направились прямо по Дасару, намереваясь обойти его кругом.

Виденный снизу, кратер походил на правильный, гигантских размеров амфитеатр, шероховатые крутые стены коего лишь в двух или трех местах были доступны пешеходам. Неровное очертание, разнообразие цветов, подобных тем, какими окрашены старые горна или доменные печи, придавали этим стенам большую живописность, но вместе с тем и крайне угрюмый вид. Походя на края исполинского закопченного и почерневшего котла, они ясно доказывали, насколько недавно «Море песку» было наполнено кипучей массой лавы. Мы обогнули Бутак и очутились в полуверсте от подошвы Бромо, отделенного от нас холмами и покатостями серого пепла, по которым валялись куски шлака и пемзы. От этих постепенно возвышавшихся пригорков бока кратера подымались почти перпендикулярно до вершины на 200–300 футов, образуя крутой, срезанный конус. Было бы невозможно взобраться на последний по стремнистому его наклону, состоящему из рассыпчатого пепла, мельче пыли, а потому яванцы-брахманисты додумались устроить очень простую, но искусную лестницу из бамбука.

Трудно себе представить что-либо более дикое и унылое этой части Дасара, где никакая растительность не в состоянии привиться; если редкой травке и удается когда укорениться, то она немедленно засыпается слоем почти неосязаемой пыли и пепла, выбрасываемых непрерывно кратером. На том близком расстоянии, на каком мы находились от Бромо, ясно виднелись вылетавшие из него камни, но на нас ничего не падало и даже дым уносился ветром к востоку. Это обстоятельство навело нас на мысль подняться на самый верх кратера, но за неимением настоящего проводника нас сопровождал только кули, мы, потолковав, решили не предпринимать восхождения, хотя в этом, по-видимому, не было никакой опасности.

Сняв фотографии, мы тронулись затем дальше по Зандер-Зе, огибая Бромо и Видадарен с востока; здесь под ветром падал такой сильный дождь пепла, что мое белое платье в несколько секунд стало совсем серым. Весь «пол» был покрыт толстым пластом золы, образующим местами сугробы и бугры. Наслоение это казалось недавнего происхождения, так как тут и там виднелись действительно засохшие, трава и папоротники, но, вероятно, завядшие только вследствие последнего более сильного извержения. Зато в южной части «Море песку», защищенной от извержения Бромо высоким пиком Видадарена, росла густая сочная трава, по которой паслись лошади и буйволы. Внутренние скаты Тенггера с этой же стороны оделись лесом Casuarina, сквозь который мы вскарабкались в гору по еле заметной тропинке.

Добравшись доверху, мы поехали меж двух огромных обрывов по узкому, не более сажени ширины, кряжу, изредка расширяющемуся, но тотчас же снова суживающемуся до крайних возможных для проезда пределов. Это был один из откосов-лезвий Тенггера, подобно спускавшимся к Тосари. Как там, так и тут скаты этой горы состояли из исходящих с вершины гряд различной ширины, отделенных один от другого глубочайшими пропастями. Дорожка, применяясь к видоизменениям гребня, по которому была проложена, то подымалась круто вверх, то спускалась почти перпендикулярно вниз; причем, высеченная из скалы, она временами точно тесным коридором шла меж двух скалистых стен.

Местами хребет раздавался, и тропинка вилась под густой тенью чудного леса, пользовавшегося малейшим свободным пространством, чтобы раскинуться со всей присущей яванской флоре мощью и богатством. Деревья, пальмы, папоротники, вьющиеся и цепкие растения перемешивались, переплетались и перевивались, ревниво оспаривая друг у друга и почву, и чуть ли не воздух. По сторонам, там, где нам видна была окружающая местность, тянулись параллельно нашему пути таковые же отроги и громадной вышины ущелья, образуя поразительный своим великолепием и разнообразием пейзаж.