Александр Волков - 100 великих тайн Земли

В крупнейших городах, возведенных вдоль моста, на искусственных островах, плотность населения достигнет 15 тысяч человек на один километр трассы. В общей сложности в этих 20 городах будет проживать около 8 миллионов человек.

В океанических мегаполисах будет предусмотрено все, что необходимо: жилые здания и коттеджи, супермаркеты, административные учреждения, промышленные предприятия и электростанции, средства городского транспорта, театры и кинотеатры, концертные залы и информационные центры, парки, рынки, площадки для гольфа и многое другое. На специальных турболифтах можно будет спуститься на воду, где расположатся плавучие портовые сооружения и стоянки для яхт.

Источником энергии станут более 20 тысяч ветряков, приводимых в движение атлантическими ветрами, а также около тысячи приливных электростанций, преобразующих энергию волн Гольфстрима. Избыток электроэнергии будет продаваться в Европу и Америку.

Развернется хозяйственная деятельность. Обширные залежи полезных ископаемых на дне Атлантического океана станут наконец доступны человеку. Вдоль моста вырастут буровые платформы для добычи нефти и газа. Прямо в открытом море появятся нефтеперерабатывающие заводы. Будут проложены трубопроводы для подачи нефти и газа не только в города – спутники моста, но и в Америку и Европу. Расширятся, наконец, районы добычи рыбы.

Со временем «морские города» объединятся в государство нового типа – Трансатлантический союз, напоминающий по своему устройству Швейцарию, а по своему назначению – быть «плавильным тиглем народов» – заслуживающий названия «Новая Америка». Владеть союз будет ни морем, ни сушей, а лишь частью мирового неба.

Остается добавить, что столицей этой страны, не существующей пока на карте мира, станет город Хоронто. Ориентировочно он протянется на 20 километров. Правда, его местоположение пока, можно сказать, «писано вилами по воде»…

…как «писано по воде» и это красивое инженерное видение, которому, как предсказывают, суждено появиться через несколько десятилетий. Люди ведь часто склонны ошибаться в прогнозах. Или дерзость архитекторов и строителей все-таки позволит чудесному воплотиться в явь? Сбудется ли эта утопия?

Что произойдет с планетой после нашего вымирания? Какой геологический след мы оставим на Земле? Что станется с памятниками нашей инженерной мысли и хозяйственной деятельности?

В городах отсутствие человека станет заметным с первого дня

Американский журналист Алан Вайсман, автор бестселлера The World without us («Мир без нас»), смахнул человечество с лица Земли, как сбрасывают с шахматной доски фигуры проигранной партии, и посмотрел, что произойдет с нашим наследием, когда Homo sapiens как вид перестанет существовать. Подобный умозрительный эксперимент позволил оценить роль человека в истории Земли по тому, какая «тень» отброшена им на все ее будущие периоды, эпохи и эоны.

В городах отсутствие человека станет заметным с первого дня. Наши постройки и при нашей жизни напоминали тяжелобольных людей – за ними требовался постоянный уход. Стоит нам исчезнуть, как они начнут рассыпаться. Без отопления полопаются трубы, и теперь материал зданий будет подвергаться регулярным циклическим нагрузкам: то оттаивать, то замерзать.

Не все здания разрушатся одинаково быстро. Пожалуй, самые современные постройки окажутся еще и самыми «мимолетными», непрочными. А вот Ангкор, Кельнский собор, египетские пирамиды, Московский Кремль или даже собор Святой Софии в сейсмически опасном Стамбуле простоят без нас еще пару тысяч лет, пусть и превращаясь постепенно в бесформенную громаду, в то время как гордость ХХ века – Эмпайр-стейт-билдинг – давно сгинет.

«Мы видим, что Земля без нас буквально расцветает, что она быстро залечивает раны, нанесенные ей», – подчеркивает Вайсман. Многие виды животных только выиграют оттого, что их могучий конкурент в дарвинистской борьбе покинет ристалище шести континентов, четырех океанов. Мир без человека станет, прежде всего, миром птиц. Повсюду погаснут огни, зато зазвучат щебет и гам птичьих стай. Численность птиц, по оценке Вайсмана, станет прирастать примерно на миллиард в год, ведь они не будут гибнуть в огромном количестве по нашей вине.

Почти сведенные нами тропические леса снова начнут наступать на бывшие соевые плантации. В Азии и Африке увеличится поголовье животных, в морях начнет возрастать до прежнего уровня численность рыб. Даже в условиях глобального потепления многие коралловые рифы восстановятся в течение нескольких столетий. Земля удивительно быстро оправится от нашего присутствия и «отдохнет от нас».

Африка особенно легко вернулась бы в состояние первозданной дикости. Ее флора не ослаблена вторжением многочисленных чужеродных видов, случайно завезенных сюда. Ее фауна – слоны, жирафы, бегемоты, носороги – не так сильно истреблена человеком, как животный мир Америки и Европы. Павианы, одни из немногих приматов, готовые жить за пределами тропического леса, возможно, со временем стали бы играть в биологическом сообществе африканской саванны ту же роль, что древнейшие предки человека.

А вот наши домашние «питомцы» почти поголовно будут перебиты хищными птицами и зверями – так в старину приканчивали ближайших друзей и родных свергнутого монарха. Биологи уверенно называют лишь одно домашнее животное, которое, потеряв «суверена», сообразило бы, как выжить. Это – кошка. Конечно, в последние тысячелетия она приспособилась к жизни рядом с людьми. Однако ее охотничий инстинкт не притупился. Она легко прокормит себя – тем более что всюду будут мелькать стайки птиц.

Городские парки разрастутся, на ничьих глазах превращаясь в леса. Природа не терпит пустоты. Место, огороженное человеком, место, так долго расчищаемое им, захватят дебри. Бывшие мегаполисы станут настоящими заповедниками. Все больше животных будет переселяться в города, где выбор рукотворных гнезд, нор и берлог окажется невероятно велик. По лесистым холмам, разбежавшимся вдоль улиц и авеню, станут бродить медведи и волки, койоты и лисы. В опустевших домах приживутся коршуны и канюки. Городская фауна – и в видовом отношении, и по своей численности – будет более разнообразна, чем в окрестных лесах.

Уже лет через двадцать города зарастут. Сколько раз такое было в бурной истории мира! Одним из главных победителей в извечной борьбе человека и природы в нашем гипотетическом случае станет лес. Через два-три столетия почти вся Европа от Лиссабона до Урала вновь покроется густыми лесами – естественной растительной средой доисторических времен.