Андрей Кофман - Америка несбывшихся чудес

В декабре отряд вышел к крупному селению Акаригуа, где вместе с прилегающими деревнями проживало около пятнадцати тысяч индейцев. Туземцы на удивление мирно приняли непрошеных гостей. Чтобы закрепить мир не только словом, но и делом, конкистадоры на всякий случай взяли заложником вождя, а потом, как и обещали жителям Акаригуа, устроили карательную экспедицию против враждебного им племени. В ходе той экспедиции Федерман спалил несколько селений, пролил море крови и захватил в плен шестьсот человек — из них двести раненых он отдал индейцам, а четыреста здоровых распределил среди своих людей.

Окрепнув, конкистадоры двинулись дальше на юг. В селении Техибера они получили сведения о том, что через три дня пути достигнут холма, откуда видно море. В нетерпении Федерман оставил свое медлительное войско и с сорока всадниками устремился вперед. Когда он взошел на холм, то в туманной дали действительно увидел множество селений и «большую воду», но так и не смог понять, что это было — море, озеро или широкая река. Скорее всего, он наблюдал один из крупных притоков Ориноко.

Федерман вернулся к основному войску, намереваясь двинуться к побережью «моря». Но путь конкистадорам перерезало десятитысячное войско индейцев. В кровавой битве христиане одержали победу, подстрелив из аркебузы вождя, но почти все получили ранения, в том числе и сам Федерман. Тогда он решил возвратиться в Коро за подкреплением. На пути в Акаригуа конкистадоров поджидала засада, о которой они узнали заранее. Пока Федерман для отвода глаз вел переговоры с вождем, конкистадоры окружили индейское войско и по сигналу бросились в атаку. «Мы убили многих, а прочих обратили в бегство, — вспоминал Федерман. — Всадники ударили в самую гущу туземцев, сшибая наземь всех подряд, а пехотинцы перерезали им горло, как свиньям. Некоторые попытались схорониться в густой траве или спрятаться под кучами мертвых тел, но, расправившись с убегавшими, мы их нашли и удавили». Обратный путь оказался нелегким: заслышав о приближении христиан, индейцы покидали селения и забирали все, что могли унести. В горах к мукам голода добавились муки жажды. В марте 1531 г. поредевшее войско Федермана вернулось в Коро,

Здесь Федерман застал Альфингера. Губернатор чрезвычайно разгневался на своего заместителя, затеявшего экспедицию без начальственного соизволения, и отослал его в Европу.

В августе 1532 г. Федерман прибыл в Аугсбург, где в короткий срок написал отчет о своей экспедиции под заглавием «Индийская история». Ничего не скажешь, увлекательная история вышла из-под пера Федермана. Главный же смысл книги заключался в описании богатств Венесуэлы. Между строк автор как бы призывал Вельзеров не скупиться на дальнейшие поиски золотой страны и даже намекал, что он знает, где она расположена. Немецкие банкиры и вправду уже начали терять интерес к Венесуэле.

И тут грянуло Перу! Это слово стало нарицательным и вошло в испанские пословицы и поговорки. Одна из таких поговорок, обозначающая нечто чрезвычайно ценное и выгодное, буквально звучит: «это стоит Перу»; другая — «проиграть солнце до рассвета» — выражает крайнюю степень мотовства и связана с конкретным фактом. После дележа сокровищ, награбленных в Перу, один конкистадор за ночь проиграл в карты огромный золотой диск-солнце, стоивший целое состояние. Франсиско Писарро, завоевавший Перу в 1532-1534 гг., взял в плен правителя инков Атауальпу, и тот предложил испанцам в качестве выкупа за свою жизнь завалить золотыми предметами пол комнаты, где его содержали (площадью в тридцать восемь квадратных метров). Испанцы онемели от восторга. Восприняв их молчание знаком неодобрения, Верховный Инка добавил: и высотою, докуда достигнет его рука. Писарро получил на этой сделке около шести тонн золота, а властитель инков — гарроту смерть через удушение.

Перу! Завоевание этой страны вдохнуло новую жизнь в миф об Эльдорадо. Само это название возникло из различных источников. Полуостров Малакка испанцы называли Золотым Херсонесом (Эль Дорадо Керсонесо), а вне конкретной географической привязки могли говорить о золотой стране — Эль Пайс Дорадо, или сокращенно Эль Дорадо. Другим источником названия послужил образ Золотого короля (Эль рей дорадо), о чем мы еще расскажем. При этом богатейшая страна, расположенная в Южной Америке, могла именоваться и как угодно иначе. Диего де Ордас, поднявшийся в 1531-1532 гг. по Ориноко почти на тысячу километров, прослышал о несметных сокровищах страны, которая находилась в верховьях крупного левого притока Ориноко, и он назвал этот приток Мета, что по-испански значит «цель». Так в глубине бескрайних венесуэльских льянос возникло сказочное государство Мета. Индейцы племени омагуа, жившие в верховьях Амазонки, имели зачатки межплеменной политической организации (воледества) — этого оказалось достаточно для рождения мифа о могущественном государстве Омагуа. На просторах аргентинских равнин, пампы, воспаленное воображение испанцев поместило Белое королевство, изобилующее серебром, а дальше к западу в горных или в лесных областях находился город Цезарей. В Парагвае, в засушливой полупустыне Гран-Чако, испанцы стремились найти государство Великий Пайтити, и эти поиски, длившиеся почти два столетия, могли бы составить отдельную главу. Рассказать обо всех золотых миражах Южной Америки — книги не хватит, поэтому мы сосредоточимся на главном из них — Эльдорадо. Суть же всех этих химер была одна: невиданное, фантастическое количество золота. Из него выделывают столовую утварь и мебель, им покрывают крыши и мостят улицы, им обсыпаются, его запросто швыряют в озеро… Потому-то, хотя конкистадоры нередко именовали Перу Эльдорадо, в их представлениях это были разные страны. Перу воспринималось скорее как подтверждение и обещание золотой страны.

В целом миф об Эльдорадо сложился в четырех основных вариантах. В самом, так сказать, масштабном и манящем — Эльдорадо представлялось обширным государством во главе с Золотым королем, которому подчинялись амазонки и карлики. Масштаб поскромнее — отдельное королевство, граничившее с провинциями амазонок и низкорослых людей. Эльдорадо могло быть и просто отдельным городом. Наконец, существовала еще одна разновидность мифа, возникшая в Панаме еще в десятые годы XVI в. Васко Нуньес де Бальбоа, первооткрыватель Южного моря (1513), первым донес слух о некоем индейском капище Дабайба, битком набитом золотыми идолами. Этот миф возродил в тридцатые годы Педро де Эредиа, основавший в 1533 г. к западу от Санта-Марты третье поседение на Карибском побережье Южной Америки — Картахену. Не найдя своего Перу в первой экспедиции 1533-1535 гг., он кинулся обшаривать берега залива Ураба, надеясь, как он сообщал, «разведать тайну Да-байбы, о коей уже столько лет говорят, что это самое большое богатство из всего, что было открыто». Видимо, на основе мифа о Дабайбе сложился и миф о Доме Солнца — городе или храме.