Борис Никитин - Так мы начинали [litres]

А еще дня через три Алеша уже обходит – и довольно быстро! – раскладушку кругом. Она становится в буквальном смысле слова «пройденным этапом».

Зато по комнатам Алеша по-прежнему очень любит путешествовать, крепко держась за папины пальцы. И вдруг однажды – что такое? – один из пальцев перестает служить Алеше опорой! Куда его Алеша ни потянет, туда палец и движется. Как же быть? И Алеша через несколько минут бросает его, целиком держась за прочный и надежный, как раскладушка, второй палец. Так мы переходим к хождению по комнате с одной «опорой», а потом, недельки через две-три, когда папа почувствует, что силенок у Алеши уже достаточно, то и эта единственная «прочная опора» начинает становиться всё менее прочной. Алеше приходится всё больше и больше полагаться на свои силенки, и они быстро растут у него. К девяти месяцам папин или мамин палец – уже почти условная опора, так, на всякий случай, и на десятом месяце Алеша уже идет сам.

На первых порах получается еще плохо: неуверенно, тяжеловато. Падает Алеша довольно часто; после этого иногда слышен рев. Бабушки советуют:

– Купите «вожжи» или, еще лучше, ходунки, ведь какая прелесть! Вы видели? Рама такая с колесами, ребенка поддерживают лямки, он на них даже повиснуть может – и ничего, никакого риска. Пустил в ходунках, он себе и бродит – не наткнется ни на что, не упадет. Какой-то умный человек придумал…

– Умный? Я бы этого «умного» самого в ходунки на день посадил. Ни нагнуться, ни присесть, ни взять в руки ничего нельзя. Равновесие держать не нужно, осторожности соблюдать не надо. Не ходунки, а лучший способ затормозить развитие ребенка! – возмущается папа. – Ребенок не будет уметь падать и, главное, не научится быть осторожным! И тогда любое падение будет для него страшным! Как вы не можете понять этого? Нет уж! Избавьте Алешу от этой «прелести»! Пусть учится падать, и это надо уметь делать в жизни.

И Алеша действительно в несколько дней научился ловко «приземляться». Если он теряет равновесие и начинает падать назад, то сразу складывается вдвое и плюхается мягким местом, если вперед – сгибает коленки и выставляет вперед ручонки. В первые дни, конечно, получалось не всегда удачно, доставалось иногда и голове. Но скоро он стал это так легко делать, что на падения и внимание перестал обращать.

А через 8–10 дней, когда Алеша сам начал вставать на ножки уже без всякой опоры и без чьей-либо помощи, совсем стало хорошо. Только слышно по комнатам, как босые ножонки: топ, топ, топ! А потом: шлеп, стук! Это значит, Алеша «приземлился», но неудачно, и стукнулся головой. Чаще всего после этого тишина – Алеша поднимается, а через несколько секунд – опять частые и бодрые звуки: топ! топ! топ!

Гораздо реже – рев: это значит, что удар оказался чувствительным. Но через несколько секунд рев прекращается, и снова слышится деловито-поспешное: топ, топ, топ, топ.

Только один раз Алеша при падении ударился очень сильно, но виноваты в этом были бабушка и папа. Папа как-то привел его домой от бабушек, где он пробыл полдня, и пустил шагать, как обычно, одного по комнате. Не успел Алеша пройти несколько шагов, как покачнулся назад и стал падать, но так странно и необычно, что у папы сердце похолодело. Вместо того чтобы сесть, он падал на спинку плашмя и даже изогнулся назад! Папа бросился к нему, но не успел: Алеша ударился затылком о пол так сильно, что несколько секунд беззвучно открывал ротик, а потом залился отчаянным плачем. Папа держал его уже на руках и ничего не мог понять. В чем дело? Почему он так странно падал? Куда девалось Алешино умение «приземляться»?

Разгадка появилась вечером, когда бабушка Саша пришла к нам в комнату. Алеша сидел у нее на коленях, а когда сполз на пол и хотел сам идти, она пошла за ним, заботливо поддерживая одной рукой его затылочек. Если бы он вдруг качнулся назад, то затылок встретил бы бабушкину руку.

Все сразу стало ясно: полдня бабушка ходила следом за Алешей, поддерживала его затылочек, и он «забыл», как надо падать назад.

Первая весна в жизни человека – немалое событие, особенно если этот человек впервые пробует босыми ножками землю. Дома – гладкий пол, бегать по нему – сплошное удовольствие, а тут что-то колет пяточки – не очень-то разбежишься! И на каждом шагу – новое, и всё надо рассмотреть, пощупать и, конечно, попробовать на вкус: а вдруг вкусно? Новой травки еще нет – ведь только середина апреля, нет еще и листочков на деревьях. Зато все камешки на дорожке, промытые весенним дождиком, хорошо видны. И Алеша сосредоточенно разглядывает черные блестящие угольки, серые голышки, красные осколки кирпичей. Один ярко-оранжевый кусочек ему особенно понравился, он его взял, подержал, рассмотрел, постучал им по земле и… отправил в рот. Папа стоит рядом и смотрит на это спокойно. Ведь надо же малышу узнавать свойства вещей! Даже про взрослых говорят: «Глазам своим не верит, пощупать должен», – а Алеше обязательно еще нужно и на зуб, на вкус попробовать – других-то способов исследования у него нет.

В своем дворе всё нужно попробовать на зуб! (Антоше меньше года.) 1961 год

– Алешенька, невкусно, – предупреждает всё же папа сынишку и ждет. Алеше действительно скоро становится «невкусно», и он, кривясь, выплевывает кирпич на землю. Во рту остался противный песок. Алеша недовольно морщится и наконец со слезами бросается к папе.

Всю эту сцену видит из окна бабушка Саша и, возмущенная, выскакивает на крыльцо.

– Кирпичом накормил! Стоит и смотрит, как ребенок в рот кирпич засовывает! Нет бы отобрать, а он еще подзуживает!

Пока бабушка высказывает свое возмущение, папа успевает очистить Алеше рот от песка и вытереть ему нос. А затем пытается объяснить бабушке свое поведение.

– Ну, а если бы нас тут не было, он бы всё равно попробовал. Если я сейчас не позволю, он без меня кирпич в рот засунет.

– На то и глаза, чтоб за ребенком смотреть!

– Нет уж, – решительно возражает папа, – пусть сам знает, что можно и чего нельзя. Это надежнее и папиного, и бабушкиного глаза. Вы думаете, он теперь будет брать в рот кирпич? Насильно не заставите. Попробуйте!

Папа протягивает Алеше кусочек кирпича, но тот, морщась, отворачивается: кирпич-то, оказывается, невкусный!

«Попробовав» так на зуб мыло, свечку, песок и другие «невкусные» вещи, Алеша стал настолько осторожным, что даже съедобные вещи, новые для него, он отказывался сразу брать в рот.

Что ж! Осторожность, добытая собственноручно и собственнозубно, ему не повредит! А папе с мамой можно не волноваться за Алешу.