Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир

Зигмунд Фрейд, основатель одного из самых модных направлений психологии XX века — психоанализа — сократил число мотивов, лежащих в основе всех наших поступков, до двух: сексуальное влечение и желание стать великим. А цитируемый Дейлом Карнеги американец Джон Дьюи, один из основателей философии прагматизма, вообще считает самым глубоким стремлением, присущим человеческой природе "желание быть значительным". "Запомните это выражение: "желание быть значительным", — с нескрываемым торжеством указывает Карнеги. — Это существенно. Вы много прочтете об этом в данной книге" [107] Там же. С. 52. .

Итак, Карнеги нашел страсть, воздействуя на которую, можно безотказно добиваться искомого им результата. "Почти все желания удовлетворяются, — замечает он, — все, кроме одного. Одно желание, почти столь же сильное и властное, как желание пищи и сна, редко осуществляется. Это то, что Фрейд называет "желанием быть великим", а Дьюи — "желанием стать значительным"" [108] Там же. С. 53. .

Обычно Карнеги все свои утверждения иллюстрирует примерами из жизни бизнесменов и президентов. Чтобы подчеркнуть силу этого желания, он обращается к аргументу, хотя неожиданному, но очень точно соответствующему учению о страстях христианской аскетики, о чем он едва ли подозревал сам. Карнеги показывает, к чему может привести страсть "быть великим", если человек не сможет смириться с ее неосуществимостью. Он говорит о душевнобольных:

"В общем, ненормальные люди счастливее нас с вами. Многим из них нравится быть ненормальными. А почему бы и нет? Они разрешили все свои проблемы. Они выпишут вам чек на миллион долларов или дадут рекомендательное письмо к Ага-хану. В созданном ими мире грез они обретают сознание значительности, которого столь страстно желали" [109] Там же. С. 57. .

Если всерьез отнестись к этим строкам Дейла Карнеги, не лишенным традиционно грубоватого американского юмора, то причиной помешательств он однозначно считает все ту же неутоленную гордыню. Помимо спорного тезиса о безмятежном счастье помутившихся рассудком людей он как американец делает из этого весьма оптимистичный вывод: "если некоторые так жаждут подобного сознания, что действительно сходят с ума, чтобы обрести его, то представьте себе, каких удивительных вещей мы с вами можем достичь, давая людям подлинное понимание этой стороны безумия" [110] Там же. .

Как мы видим, не желание предостеречь своих читателей от столь печального исхода и не сострадание к несчастным душевнобольным побудило его вспомнить о них. Карнеги совсем не скрывает своего рода особое удовольствие от того, что этой страстью можно легко манипулировать, он даже готов поделиться этим удовольствием с читателями. Однако приведенный им факт наводит и на серьезные размышления.

Потерявшие рассудок люди, как утверждает Карнеги, живут в "созданном ими мире грез", что очень похоже на правду. Но в "мире грез" живут не только пациенты психиатров. В соответствии с христианским нравственно-аскетическим учением все, кто потерял свое собственное "я", растворившись своими желаниями, страстями, подозрениями и представлениями в том, что вокруг, а не в них, — все обманывают себя. Где же тогда кончается душевное здоровье и начинается болезнь? И кого в таком случае можно считать здоровым… Все это очень точно соответствует учению Святых Отцов Церкви о грехе как болезни человеческого духа: человек рождается зараженным этой болезнью, но от него самого зависит, позволяет ли он развиваться и прогрессировать греховной болезни в своей душе.

Карнеги без всякого смущения учил Америку оказывать влияние на людей и в качестве рычагов и педалей управления использовать их страсти, и прежде всего — гордость и тщеславие. Но порой его откровенность все же переходит все границы: "каждое лето я езжу в Мэн на рыбную ловлю. Я лично очень люблю землянику со сливками, но обнаружил, что по какой-то странной причине рыба предпочитает червей.

Поэтому когда я еду на рыбалку, то не думаю о том, чего сам хочу. Я думаю о том, чего хочет рыба. Я не насаживаю на крючок в качестве приманки землянику со сливками, а подманиваю рыбу червяком или кузнечиком, говоря: "Не хочешь ли попробовать?". Почему бы нам не поступать столь же разумно, чтобы привлечь к себе людей?" [111] Там же. С. 63. .

Может показаться, что Карнеги очень рискует, когда привлечение к себе людей сравнивает с приманиванием рыбы на удочку, — ведь читатели могут обидеться! Однако ничуть не бывало! Он все рассчитал. Зная человеческое свойство оценивать себя завышенно, он не боится сравнивать с рыбалкой завоевание друзей… на свой крючок. Не боится, потому что уверен, что каждый его читатель, отыскивающий затаив дыхание секреты влияния на людей, конечно же, отождествит себя не с рыбой, а с рыболовом, и ему будет втайне приятно встретить такое сравнение. Будучи сам таким, Карнеги уверен, что каждый человек думает и чувствует так же. И уж можно быть уверенным, что на его крючок будет насажен не кузнечик и даже не земляника со сливками, а льстивые слова и комплименты, которые всегда найдут отклик в душе тщеславного человека…

Конечно можно долго критиковать такой подход к людям, приравнивающий их к глупой рыбе, которая попадается на удочку. Можно, напротив, оставить последнее высказывание Карнеги "без комментариев" как полное саморазоблачение. Но мы поступим по-другому. За оценкой позиции Карнеги мы обратимся к другому американцу, психологу Эверетту Шострому, который дал своей книге весьма недвусмысленное название: "Анти-Карнеги, или человек-манипулятор".

Под манипулятором обычно подразумевают либо механизм для перемещения изделий или предметов, работающий, как правило, в экстремальных условиях, где человек не может находиться, например, в зоне повышенной радиации, либо фокусника в цирке. Изначально манипуляция — это движение рук (от лат. manipulus ‘горсть’). Шостром критикует Карнеги за то, что разработанный им шаблон поведения превращает человека в механизм, запрограммированный на определенные функции. "Манипулятор, — иронично замечает Шостром, — видит жизнь как крысиные бега" [112] Шостром, Эверетт . Анти-Карнеги, или человек-манипулятор. Минск, Моск. изд. группа. 1992. С. 67. . Этим Шостром хочет сказать, что вместо того, чтобы жить собственной жизнью, манипулятор все время "делает ставки" в выдуманной им игре и пытается управлять ее исходом.

Эверетт Шостром выносит прямо-таки беспощадный приговор современной культуре человеческих отношений, коренящейся в западно-европейской и американской цивилизации: "Современный человек — это манипулятор, кем бы он ни был — продавцом автомобилей, уговаривающим нас совершить покупку, отцом ли пятнадцатилетнего сына, уверенным в том, что он, и только он, знает, какую карьеру следует делать сыну; подростком ли, обрабатывающим взрослых ради 200-долларовых часов, или мужем, скрывающим свою зарплату от жены… Манипуляторов — легион. В каждом из нас живет манипулятор, который бесконечно применяет всяческие фальшивые трюки с тем, чтобы добиться для себя того или иного блага" [113] Там же. С. 11. .