Марина Аромштам - Как дневник. Рассказы учительницы

А еще есть театр. Выдуманная жизнь, но почти как настоящая. И тут все можно. И совершать подвиг, и любить. Вроде бы понарошку и будто бы на самом деле. А главное — даже если ты, то есть твой герой, во время спектакля умер (или во время большой игры), ты потом, за рамками спектакля, дашь ему, герою, эту пресловутую эстетическую оценку: он ведь подвиг совершил! А вместе с ним — и какая-то важная часть тебя. И ты будто бы знаешь про себя, на что способен. Что можешь «подпрыгнуть», если потребуется.

Это очень много значит. Очень.

Ты будешь жить с этим героическим внутри, как будто это твой капитал, как будто это гарантия твоего человеческого качества — даже если жизнь вокруг будет нормальная и подвигов не потребуется…

Все. Пора возвращаться. Еду в Москву. Вдруг, пока я тут свободе учусь, мои уже в подростков начали превращаться?

Пятница. Вечер

Стирка, уборка, готовка — мягкое погружение в домашнюю бытовуху. Иногда успокаивает нервы — все-таки перемена деятельности. И вдруг этот телефонный звонок.

— Извините за беспокойство, но к кому же мне обратиться? Пропал кошелек. Деньги не бог весть какие… Хотя тоже жалко. А вот паспорт… Может, паспорт отдадут? Вы уж повлияйте как-нибудь… Зачем им паспорт?

Погружение сорвано. Мягкие объятия быта мгновенно распадаются. Какой еще кошелек? Ничего не понимаю…

— Мой кошелек. Наверное, из ваших ребят кто-нибудь… Простите, из наших…

— Не может быть! Чтобы мои — стащили?

Да я же их так учу! А уж как воспитываю! Да у меня, у нас — таких хороших, вдохновенных и творческих — ничего подобного просто не может случиться! Да этого просто не может быть. Не может быть никогда!

— Помогите, пожалуйста…

Вдох-выдох… Ну да, хорошие… А драки бывают, и оскорбления, и разборки. Да, среди всех наших спектаклей и разговоров. И взять без спроса что-нибудь могут… Это, правда, было давно, еще в детском саду. Егор утащил домой чужую машинку. Сначала одну, потом другую. Я оценила ситуацию как «возрастную». Мы с Егоркиными родителями обсудили происшествие и поставили мальчишке условие: хочешь что-нибудь взять домой — спроси разрешения. Мы вместе подумаем и решим, можно это или нельзя. Если можно, на какое время ты заберешь машинку.

Тогда сработало. К тому же речь шла об игрушках. А это настоящая кража. Чужой кошелек. Учительский!

Сколько раз я слышала эту историю: пока учительница выгораживала на педсовете очередного оболтуса, у нее из сумки вытащили кошелек с зарплатой. И вот она сидит в пустом классе и плачет. А в рыданиях — такое типичное для школьной жизни: «Для вас же, сволочи!»

В. М. — наш учитель музыки. Добрый беззащитный человек, кормит двух больных женщин. Обед приносит с собою в баночках: рис и морковка. То ли суровая диета, то ли бедность непроходимая.

— Неприятность-то главная в чем? Паспорт там был, понимаете? Может, хоть паспорт вернут? За вознаграждение. Восстанавливать — это, знаете, морока какая… А деньги… Да бог с ними, с деньгами-то…

И я обещаю, обещаю содействовать розыску, повесить объявление, поставить в известность школьного охранника, опросить свидетелей…

В понедельник. Все, что от меня зависит, сделаю в понедельник. Ах, это классическое «Доживем до понедельника»!

Суббота

Снова звонок. На этот раз от одной из мам.

— Вы знаете, Марина Семеновна, моя Алина очень взволнована. Они с Наташей обратили внимание на то, что Леля что-то уж очень странно вела себя в буфете: всех угощала пирожными и предлагала купить, кто чего хочет. А ведь раньше деньги у нее как будто не водились. (Да вы и сами все про их семью знаете.) Раньше она сама всех просила: купи мне да купи. Девочки стали ее спрашивать, что это она вдруг разбогатела. Она им сначала сказала, что деньги ей подарили. А потом сказала, что кошелек нашла. И показала им кошелек. А девочки говорят, что это кошелек учителя музыки вашего. Леля-то отпиралась, говорила, не знает, чей кошелек. Да они видели — в кошельке паспорт лежит.

Пришли домой — и давай друг к другу бегать, все обсуждать. И так возмущались, так возмущались. Говорят, у В. М. и так денег мало — это все знают. Вот и попросили меня позвонить. Хотя и боялись чего-то. Может, что на них подумают? Но не промолчали. Так что вы уж сделайте что-нибудь…

— Сделаю, сделаю. Спасибо большое.

Значит, все-таки мои… Леля. Папа Лели на инвалидности. Зарабатывает на жизнь мать. Оба — активные участники классной жизни: спектаклей, походов. Неприятно их расстраивать. Надо как-то тактично сказать…

Одна радость, что деньги нашлись так легко. И паспорт этот многострадальный. Если, конечно, его не выбросили для конспирации.

Звоню Лелиной маме.

— Ольга Владимировна! У нас произошел очень неприятный случай. У В. М. пропал кошелек. Говорят, его видели у Лели. Поговорите с дочкой, только осторожно и без лишней нервозности. Не думаю, что вам стоит делать из ситуации далеко идущие выводы. Единичные случаи детского воровства — это, в общем-то, явление в пределах нормы. Если отреагировать быстро и правильно, то пройдет и забудется. Главное, чтобы кошелек вернулся к хозяину. Я не думаю, что в Лелином случае стоит выносить происшествие на общественное обсуждение. Полагаю, вы сами прекрасно с этим разберетесь.

Лелина мама встревожена, но демонстрирует полное понимание. Вот и ладно…

Воскресенье

Лелина мама перезвонила.

— Кошелек нашли. Паспорт на месте. Истраченные деньги возместили. Завтра все вернется к В. М., не беспокойтесь.

Хорошие люди — Лелины родители. Значит, и правда доживаем до понедельника.

Понедельник

В понедельник В. М. забежал сообщить мне, что все утряслось. Радости особой он при этом не испытывал: три года учил Лелю на скрипочке играть — и вот тебе результат воздействия святого искусства! Я попыталась сказать ему какие-то слова — мол, бывает, не надо абсолютизировать. Но, видно, он переживал не столько потерю денег, сколько унижение. Надеюсь, это как-нибудь заживет.

А в общем понедельник нормально прошел. Как обычный понедельник…

На выходе из школы меня поджидает Лелин папа, говорит медленно и членораздельно:

— Мы вернули кошелек, (нажим на слове «вернули»), но мне бы хотелось посмотреть в лицо родителям этой девочки — Наташи, которая так ловко «провела» расследование!

— Что такое? В чем дело? — я уже расслабилась и не сразу понимаю, о чем речь.

— Вы думаете, кошелек стащила Леля? Вовсе нет! Она мне все рассказала! Это Наташа его стащила. А Леле на хранение отдала, чтобы следы замести! И еще все шутила: давайте паспорт выкинем, чтобы никто ни о чем не догадался!

Господи Боже мой! Наташка? Вот ведь противная девчонка! Недаром у меня в последнее время с ней столько неприятностей: опаздывает, домашнее задание не сделает — и врет! Но это не для Лелиного папы. Для Лелиного папы вопрос: