Юлия Гиппенрейтер - Чудеса активного слушания

После чего возникали слезы, истерики, обиды.

На этот раз я попробовала изменить тактику.

– Ты хочешь, чтобы я включила тебе этот мультфильм, – сказала я в утвердительной форме.

– Да, хочу смотреть именно этот мультфильм, потому что он мне очень нравится!

– Тебе очень нравится именно этот мультфильм.

– Да, очень!

Я выдерживаю паузу (он продолжает):

– Но ты никогда не разрешаешь мне его смотреть!

– Ты сердишься из-за того, что мама не разрешает тебе смотреть мультфильм, который тебе очень нравится.

– Да, мне этого так хочется.

Я выдерживаю паузу (он продолжает):

– Я хочу смотреть мультфильм с тобой, мама. Тебя не было дома целый день, и я очень соскучился.

– Ты очень соскучился, мой малыш, и хочешь со мной смотреть мультфильм.

– Очень хочу!

Я обнимаю ребенка, он бежит в свою комнату, приносит папку… с обучающими программами (!).Сын сам выбирает диск «Учимся читать» и предлагает посмотреть его немного, а затем вместе почитать его любимую книгу.

На этот раз нам удалось избежать конфликта, переключиться на занятия, устраивающие нас обоих. А также я смогла понять, что ребенок своим поведением не просто пытается сделать что-то назло, а хочет привлечь мое внимание.

Открытия, которые сделали мамы в приведенных историях, были и о себе и о ребенке. Когда ребенок с благодарностью откликается на понимание, это «растапливает» душу родителя, его категоричность и жесткие воспитательные установки.

Активное слушание смягчает жесткие воспитательные установки родителя.

О более глубоком понимании ребенка – следующие истории.

Первая – из письма матери.

Мой семилетний сын уже две четверти ходил в школу один, благо она находится в соседнем дворе. Однако, посовещавшись, мы с мужем решили, что будет спокойнее, если он, приходя в школу и уходя из нее, будет звонить нам по телефону из вестибюля. Мы договорились с ребенком, и в первый день все прошло замечательно. На следующий день он не позвонил, мне пришлось в панике бежать в школу. Вася заявил мне, что забыл. На следующий день повторилось то же самое.

– Почему ты забыл? Я же напомнила, когда ты уходил! – беспомощно возмущалась я.

Все штрафные санкции Вася переносил стоически. Стоял в углу, безропотно принимал запрещение смотреть мультфильмы. Но назавтра опять не звонил. В ответ на все вопросы он безнадежно повторял, что просто забыл.

Исчерпав весь педагогический арсенал, я решила воспользоваться советами из книги «Общаться с ребенком. Как?». Не надеясь на успех, я спокойно предположила:

– Тебя, наверное, мальчишки дразнят…

– Да, – сразу сказал Вася виновато, – они говорят, что я маменькин сынок!

Мы долго разговаривали, и я почувствовала, как трудно было ему, привыкнув к самостоятельности и к сознанию своей взрослости, звонить мне и отчитываться под насмешливыми взглядами одноклассников.

– Знаешь, ведь мы с тобой друг друга не поняли, – сказала я. – Я совсем не хотела, чтобы ты вел себя как маменькин сынок. Это я чувствую себя маленькой и беспомощной, когда беспокоюсь за близких мне людей. Я мучаюсь и очень-очень боюсь. А ты как взрослый и сильный мужчина избавляешь меня от страха, если звонишь.

Честное слово, с тех пор он не позвонил только один раз – когда в школе сломался телефон!

В этой истории мама вникла в трудное положение мальчика, который не хотел выглядеть «маменькиным сынком». Она догадаласьоб этом без его прямых слов. Такие догадки означают способность родителя «услышать» скрытые переживания ребенка и сказать о них.Это активное слушание на более глубоком уровне.

Еще один запоминающийся случай мы находим в книге американского психолога Ле Шан.

Когда праздник по случаю дня рождения Дэвида подходил к концу, его младший брат Питер начал вести себя чудовищно. Четырехлетнему малышу было тяжело пережить, что мать и отец сосредоточили все свое внимание на Дэвиде. Когда отец протянул ему стакан молока, Питер ударил его по руке и сказал: «Я не люблю тебя, уйди и оставь меня одного!».

Отец мог бы задать ему суровую трепку, сказать, что он гадкий мальчишка, и отправить в постель без ужина, но он поступил иначе: серьезно посмотрел на Питера, тот в ответ посмотрел на него широко раскрытыми глазами, потрясенный сам своим поведением. Затем он взял мальчика на руки и сказал:

– Бедный Питер, ты огорчен и рассержен. Давай пойдем в твою комнату и отдохнем.

Внутренний смысл агрессивного выпада мальчика был ровно противоположным его поведению: «Мне так нужна ваша любовь, и я так долго ее жду!» Отец услышал это «скрытое послание» и дал ребенку то, чего ему не хватало.

Когда родитель «слышит» скрытые переживания ребенка и деликатно сообщает ему об этом, он устанавливает с ним самый глубокий контакт.

За возникающими проблемами могут стоять и скрытые этические переживания ребенка, важные для формирования его личности.

Приведем разговор матери с десятилетним сыном.

– Мам, можно я пойду поиграть к Пете?

– Нет, уже поздно, через полчаса ложиться спать, а мы еще не ужинали.

– Ну, мам, я на немножко! Петя так ждет!

– Нет-нет, я же сказала, поздно!

– Ну, мамочка! Мне так нужно!

– Ты ведь знаешь, что упрашивать бесполезно.

– Знаю. Но что же мне делать, ведь я обещал!

Здесь для матери возникла проблема: мальчик обещал и беспокоится, что нарушит слово. К этому беспокойству надо отнестись со вниманием и уважением – ведь дело касается моральных переживанийсына. В результате мать сочла необходимым не настаивать тупо на своем, а продолжила разговор:

– Ты обещал, и тебе будет неудобно не сдержать слово.

– Ну да, конечно! Он ведь ждет!

– Вообще-то, ты прав, так оставлять дело нехорошо. Мне нравится, что ты об этом беспокоишься. Давай подумаем, как быть.

В последних фразах мать сделала несколько замечательных вещей: она показала, что слышит и понимает беспокойство сына, одобряет желание сдержать слово, и пригласила подумать на равных. Дальше обсуждались разные варианты: позвонить Пете, зайти к нему вместе и объяснить, договориться поиграть завтра… В целом разговор принял дружеский тон, и противостояние отпало. Почему? Потому что мальчик почувствовал понимание в важных для него вопросах. Итак, стоит помнить: