Нил Тайсон - На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии

Как человек, привычный к общению с прессой, с Белым домом и вообще всеми, кто хотел получить реальную научную информацию о положении «Хаббла», Чейсон, по-видимому, знал, как давать уклончивые и в то же время аккуратные ответы и как сохранять необходимую осторожность в публичных высказываниях. Вскоре после того, как выявили вибрации, но прежде, чем установили их причину, его пригласили на закрытую встречу с несколькими десятками офицеров военной разведки. Встреча была секретной, и ее планировали провести в охраняемом месте. Вот как Чейсон говорит о том, что произошло:

Когда я рассказал о загадочной вибрации, с которой мы столкнулись на «Хаббле», я был поражен: многие понимающе качали головами. Внезапно я почувствовал, как меня охватила ярость. Мне хотелось заорать: «Черт побери, если вы все знали, почему же вы нам не сказали об этом?!» Было очевидно, что эти люди – а некоторые из них занимали ключевые посты в программе Keyhole – сталкивались с этой проблемой уже много лет назад. <���…>

Немного позже <���…> меня с серьезным видом отозвал в сторону человек: короткая спортивная стрижка, строгий серый костюм, на шее шнурок с идентификационной карточкой. На лице его, впрочем, застыло выражение «до чего же мне все это надоело». Он сообщил мне, как связаться с неким специалистом из компании Lockheed, который, по его словам, мог бы нам помочь, после чего повернулся и быстро вышел.

Передав кому следовало имя специалиста и задействовав другие имевшиеся каналы, Чейсон начал понимать, насколько тесны связи между «Хабблом» и серией из двадцати спутников «хаббловского класса», о существовании которых ему было известно. Серия КН-9 HEXAGON оставалась засекреченной до 2011 года, и в 1990-х Чейсон так и оставался бы в неведении об их основных характеристиках. Однако как-то раз в Военно-морской академии некий офицер разведки ВВС счел целесообразным сообщить ему, что это «Хаббл» был спутником класса KEYHOLE, а не наоборот.

Во всяком случае Чейсон осознал, что ни чья-то злая воля, ни межведомственная конкуренция не были причиной того, что военные не предприняли никаких шагов, чтобы поделиться своим опытом:

Проблема «джиттера» была известна за несколько лет до запуска «Хаббла», но аналитиков в области космической разведки она не беспокоила: с разведывательными камерами им никогда не приходилось делать экспозиции длиннее, чем в доли секунды. Спутнику-шпиону не требуется много времени, чтобы заснять, например, строительство радиолокационной станции в Красноярске или определить, сколько излучающих инфракрасные лучи человеческих тел находится в палатке под Триполи. Эти данные можно получить очень быстро, и при том не имеет значения, дрожит космический аппарат или нет. [В результате] информация об этой вибрации оказалась никому не нужной: в поле зрения специалистов по космической разведке для нее просто не было места. [Промышленные] подрядчики разграничили сферы своей работы настолько тщательно, что какого-либо обмена идеями между ними не происходило – а в проигрыше остались ученые.

Кстати, надо сказать, что ВВС были не единственным военным ведомством, проекты которого имели отношение к «Хабблу». Другое – Национальное управление космической разведки (NRO), агентство, курирующее систему американских спутников-шпионов. Имеющее более цельную миссию, чем значительно большие по размерам ВВС США, NRO предусмотрительно оказывает поддержку одному из крупнейших будущих научных оптических инструментов NASA – телескопу, еще более совершенному, чем «Хаббл».

Каждые десять лет Национальная Академия наук формирует комитет ведущих астрофизиков США для установления приоритетов в расходах на проекты следующего десятилетия. Эта процедура фиксирует консенсус в данной области и предотвращает публичные споры о том, чей именно любимый и выношенный проект достоин федеральной поддержки. Астрофизики, которые сумели добыть деньги самостоятельно, действуя от своего имени или от имени своего института, могут тратить их, как им заблагорассудится, но когда приходит время распределять федеральные или иные долевые фонды, мы следуем именно приоритетам, определенным в докладе комитета. Именно такие комитеты в прошлом присвоили самый высокий рейтинг «Очень большой антенной решетке» VLA в Нью-Мексико, космическому телескопу Хаббла и, совсем уже недавно, Атакамской большой миллиметровой / субмиллиметровой решетке (ALMA) в Чили.

В 2010 году участвовал в работе одного из таких комитетов и я. В нашем итоговом докладе «Новые миры, новые горизонты» [316]высший приоритет был присвоен космическому широкоугольному инфракрасному обзорному телескопу (WFIRST), обещавшему революционизировать инфракрасные наблюдения объектов Вселенной, будь то близкие к нам экзопланеты или далекие галактики, и, по словам NASA, «решить важнейшие вопросы», касающиеся темной энергии. Чтобы WFIRST мог появиться на свет, нам необходимо было «продавить» федеральное финансирование изготовления дорогих зеркал и приемников телескопа.

Здесь-то на сцену и вышло NRO.

К счастью для будущего астрофизики, у агентства случайно нашлось под рукой два добавочно изготовленных и только что рассекреченных астрономических зеркала хаббловского размера, но более высокого, чем у «Хаббла», качества. В 2011 году они были подарены NASA – разумеется, без своих приемников, имевших сугубо оборонное назначение. Благодарное NASA теперь могло вычеркнуть из своего списка финансовых нужд одну дорогостоящую позицию. Почему же эти великолепные зеркала оказались для разведчиков лишними? Потому, что у NRO к тому времени уже появились еще лучшие.

К несчастью для будущего астрофизики, выпущенный Белым домом бюджетный запрос на 2019 финансовый год полностью устраняет возможность финансирования WFIRST на том основании, что «для администрации не является приоритетной разработка еще одного большого космического телескопа непосредственно после окончания работ по созданию $8,8-миллиардного космического телескопа Джеймса Уэбба». Рассмотрим эту фразу в ее контексте.

Много лет бюджет NASA – покрывающий расходы на все десять локальных центров агентства, программу подготовки астронавтов, Международную космическую станцию, все космические зонды и космические телескопы, в том числе и «Хаббл», – оказывался меньше половины процента от федерального бюджета. Предполагаемое в 2019 финансовом году полуторагодовое финансирование Министерства обороны примерно равняется суммарному финансированию NASA за всю шестидесятилетнюю историю агентства. Сколько, по мнению президента, стоит Вселенная? Сколько, по мнению Конгресса, стоит национальная безопасность? Сколько, по мнению электората, стоит знание о нашем месте в космосе?