Генрих Эрлих - Легко ли плыть в сиропе. Откуда берутся странные научные открытия

Все это лирика, а реалии таковы, что ученый должен писать и публиковать статьи. И, как в любом виде человеческой деятельности, здесь есть свои рекордсмены. В 1993 году Игнобелевская премия по литературе была присуждена нашему соотечественнику, химику и кристаллографу Юрию Тимофеевичу Стручкову (1926–1995), который в 1980-х годах за десять лет опубликовал 948 научных статей, в среднем по статье в 3,9 дня. Российское научное сообщество встретило эту весть с чувством глубокого удовлетворения: всегда приятно, когда успешному коллеге надевают на голову шутовской колпак, а именно так трактовали Игнобелевскую премию. Насколько нам известно, сам Юрий Тимофеевич тоже был сильно уязвлен этой премией, он искренне не понимал – за что? Ведь он просто честно и хорошо выполнял свою работу. Естественно, что Юрий Тимофеевич не поехал на вручение премии, он, как все мы – выходцы из СССР, ничего не понимал в пиаре.

Заметим, что Ю. Т. Стручков по всем отзывам был настоящим, высокопрофессиональным ученым. Его феноменальная продуктивность была связана, с одной стороны, с тем, что он много работал, как он сам говорил, его лозунгом было: сегодня работать больше, чем вчера, и завтра больше, чем сегодня. С другой стороны – с тем, что он напал на золотую жилу, имя которой "рентгеноструктурный анализ". Вы задумывались, откуда ученые взяли объемные изображения химических молекул, которыми пестрят страницы различных изданий, от школьных учебников до гламурных журналов? Оттуда и взяли – из результатов рентгеноструктурного анализа. Сам метод открыли в начале XX века англичанин Уильям Генри Брэгг со своим сыном – австралийцем Уильямом Лоренсом – и получили за это Нобелевскую премию по физике в 1915 году (Георгий Викторович Вульф премии не получил, хоть соответствующее условие рассеяния рентгеновских лучей на кристалле называется правилом Вульфа – Брэгга). Однако расшифровка данных по дифракции рентгеновских лучей на кристалле вещества требовала огромного объема расчетов, так что взрывное развитие этой области началось, когда производительность доступных компьютеров достигла требуемого для этих расчетов уровня. Случилось это как раз в 1980-е годы. Сотрудники возглавляемой Ю. Т. Стручковым лаборатории в Институте элементоорганических соединений АН СССР установили структуру нескольких тысяч сложных соединений, которые им привозили исследователи со всей страны. Это была новая и очень ценная информация, которую с готовностью принимали к публикации высокорейтинговые журналы. Да, рутина, но приведите пример хоть одного старателя, который бы бросил "скучную" разработку золотой жилы и отправился бы на увлекательный поиск новой. Легенда гласит, что Ю. Т. Стручков читал от корки до корки все статьи, где был соавтором, и высказывал свои соображения. Чего не скажешь о многих современных начальниках, числящихся соавторами во всех статьях своих подчиненных

Сейчас бы Стручкову Игнобелевскую премию не дали. Времена изменились. Сейчас количество публикаций стало главным показателем продуктивности научной деятельности, и большинство ученых с энтузиазмом клепают однотипные работы и пишут под копирку статьи, лишь бы их принимали к публикации в высокорейтинговых журналах. Или мечтают об этом.

Мы попытались найти топ-лист наиболее плодовитых ученых – и не смогли этого сделать. Здесь есть объективные сложности. Слишком много стало научных журналов, даже самая обширная база данных Web of Science охватывает далеко не все (точную долю указать нельзя, потому что неизвестно общее количество издаваемых в мире научных журналов). А ведь есть еще околонаучные, ненаучные и антинаучные журналы и другие издания, включая сетевые, где публикуются ученые или люди, так себя называющие.

В процессе поисков мы наткнулись на человека, число научных публикаций которого составляет почти 200 000, точное число не знает, наверно, и сам автор. Это помимо 1,3 млн созданных им стихотворений. Имя это человека – Филипп Паркер, американец, 1960 года рождения.

Самое удивительное, что в раннем детстве Паркеру диагностировали дислексию – мозговое расстройство, нарушение способности к овладению навыком чтения и письма. Видимо, в пику диагнозу он получил степень PhD по экономике в очень престижной Уортонской школе бизнеса при Пенсильванском университете, а также магистерские степени по финансам и менеджменту. Но истинный прорыв произошел, когда Паркер, уже профессор, запатентовал (патент США № 7 266 767 от 4 сентября 2007 года) метод и устройство для автоматического составления и распространения научных текстов. Созданная им компьютерная программа Long Tail сама собирала информацию на заданную тему из интернета, различных баз данных типа Web of Science, компоновала их в шаблон научной публикации – статьи, обзора или монографии, и после маркетингового исследования отсылала в подходящее издательство.

Как свидетельствуют очевидцы, из-под пера направляемой Паркером машины выходят вполне читаемые и содержательные тексты. Их качество по мере развития работ по искусственному интеллекту будет только повышаться. Нас ждет шквал "научных" публикаций, ведь их "авторам" достаточно будет только ввести название темы "исследования" в компьютер. Впрочем, эту услугу – научную публикацию по требованию – программа Long Tail уже предоставляет.

В отличие от публикации научных статей, в области патентования существует хоть какой-то порядок, потому что выдачей патентов занимаются уполномоченные государственные структуры. Соответственно, найти информацию об обладателях наибольшего количества патентов можно за несколько кликов. Об одном из них мы уже рассказывали – это Ёсиро Накамацу, у которого более 3500 патентов. Даже с учетом его преклонного возраста выходит по патенту в неделю сознательной жизни. Патент оформить – это не статью написать, тут думать надо, более того – придумывать, а это сложнее всего.

Между прочим, у Томаса Эдисона (1847–1931) было 1084 патента. И никто не ерничает по поводу их количества и качества, ведь многие из изобретений все еще используются в устройствах до нашего времени, никто не высчитывает издевательски, сколько часов и минут уходило у него на одну гениальную идею. На то он и гений, чтобы делать то, что неподвластно другим.

Показатели самых продуктивных изобретателей намного выше. У японца Сюмпэя Ямадзаки (род. 1942), по данным на 2 мая 2018 года, 5169 патентов США в области компьютерных наук и физики твердого тела, у преследующего его по пятам и иногда даже обгоняющего австралийца Киа Силвербрука – 4745 патентов США в самых разных областях электроники. Причем это данные только по патентам США, если учесть международные патенты, то их число сильно возрастет, например, у Силвербрука – до круглых 10 000.