Грегори Гбур - Загадка падающей кошки и фундаментальная физика

Суд, который за этим последовал, стал региональной сенсацией. Адвокат Мейбриджа построил свою защиту на утверждении о невменяемости клиента, и, что замечательно, 5 февраля 1875 г. Мейбриджа признали невиновным. Представляется, что на мнение присяжных повлияли не столько юридические доводы, сколько общественные нравы того времени. Жестокое преднамеренное убийство, возможно, казалось тогда нормальной реакцией на адюльтер. Мейбриджу повезло, но он не стал делиться своей удачей с женой. Флора, которой обиженный муж отказал как в финансовой поддержке, так и в разводе, заболела и умерла в июле 1875 г.; вскоре после этого ее сын был отправлен в приют. К моменту этих трагических событий Мейбридж уже был в Гватемале в фотографической экспедиции.

К 1877 г. он вернулся в Сан-Франциско. Помимо множества других фотографических проектов он вновь стал в сотрудничестве со Стэнфордом изучать животных в движении. Стэнфорд к тому времени расширил разведение лошадей и подготовку их к соревнованиям на несколько своих имений. Новой целью исследования было не разрешение джентльменского спора, а изучение движения лошадей с целью повышения их скорости и эффективности. В 1877 г., воспользовавшись новыми усовершенствованиями в конструкции затворов и химических процессах, Мейбридж получил более качественные мгновенные снимки Оксидента на рыси; они по-прежнему были далеки от совершенства, но с очевидностью показывали, что потенциал у этих методов есть.

Окончательный прорыв был достигнут не без помощи значительных железнодорожных ресурсов Стэнфорда. Магнат дал своим железнодорожным инженерам указание помогать Мейбриджу и оказывать ему любую техническую поддержку, какая потребуется, и ближе к концу 1877 г. инженеры разработали электрическую затворную систему, способную срабатывать в тот момент, когда объект съемки, к примеру лошадь, пробегая, порвет натянутую нить. С этим новым затвором Мейбридж смог установить вдоль скаковой дорожки целый ряд камер — 24 в конечном итоге — и получить последовательную серию снимков лошади на рыси и галопе.

Сегодня нам первым делом вспоминаются снимки принадлежавшей Стэнфорду лошади Салли Гарднер, несущейся карьером, хотя в то время наибольшее впечатление на публику, судя по всему, произвели снимки лошади на рыси. Достижение Мейбриджа почти мгновенно принесло ему мировую славу; практически никто не усомнился в том, что его работа имеет огромное значение как для науки, так и для искусства. В одном из номеров журнала Scientific American за 1878 г. его успех описывается в почти эйфорических выражениях:

Даже при самом легкомысленном взгляде на эти картинки невозможно не заметить, что традиционной фигуры лошади, движущейся на рыси, нет ни на одной из них, нет даже ничего похожего. Прежде чем были сделаны эти снимки, ни один художник не осмелился бы нарисовать лошадь такой, какова она есть, когда движется, даже если бы можно было невооруженным глазом разглядеть, как это на самом деле происходит. При первом взгляде художник скажет о многих из этих поз, что в них нет абсолютно никакого «движения»; однако после некоторого изучения традиционное представление уступает истине, и каждая поза становится инстинктивной с большим основанием, чем могла бы продемонстрировать традиционная фигура бегущей рысью лошади. Изобретательны и успешны попытки мистера Мейбриджа поймать и зафиксировать мимолетные позы движущихся животных и таким образом не только внести заметный вклад в нашу копилку позитивного знания, но и оказать радикальное влияние на искусство изображения лошадей в движении. И всякий, кто интересуется физиологией движения животных не менее, чем художники и наездники, найдет фотографии мистера Мейбриджа совершенно необходимыми {14} .

Вопрос о галопирующей лошади также был решен Мейбриджем, что породило среди художников яростные споры о том, является ли это знание для них благом или обузой. Ланкестер в 1913 г. заметил:

Как же в таком случае, можем мы теперь спросить, художник будет представлять галопирующую лошадь? Некоторые критики говорят, что он вообще не должен ничего изображать в таком стремительном движении. Но, если оставить этот вариант в стороне, мы получим интересный вопрос о том, что живописец должен изображать на своем холсте, чтобы донести до зрителей состояние ума, впечатление или чувство, эмоцию, оценочную реакцию, которую живая галопирующая лошадь порождает в нем самом.

…

Но, кроме всего прочего, во всяком «видении» еще до того, как хотя бы ментальный результат внимания к изображению на сетчатке был «пропущен», принят и зарегистрирован как «увиденное», есть дополнительная операция стремительной критики или оценки , хотя и очень краткая. Мы всегда неосознанно формируем молниеносные оценки посредством глаз, отвергая невероятное и (по нашему мнению) нелепое, а принимая и поэтому «видя» то, что наше суждение одобряет, даже если на самом деле этого нет! Мы принимаем как «увиденное» колесо, проносящееся мимо с пятью, кажется, десятками спиц, но не можем принять лошадь с восемью или шестнадцатью ногами! Четвероногость лошади слишком мощное наше предубеждение, чтобы мы могли принять лошадь с несколькими нечеткими размытыми ногами как верное представление того, что мы видим, когда лошадь скачет галопом {15} .

В самом деле, подобный способ представления движения животных на снимке может показаться странным и даже диким. В 1912 г. художник Джакомо Балла, вдохновившись экспериментами Мейбриджа, написал картину «Динамизм собаки на поводке», на которой маленькая такса выглядит так, будто ее только что испугало привидение и она пытается по-мультяшному убежать от него по скользкой поверхности. В конечном итоге художникам придется примириться с тем фактом, что «реализм» часто не выглядит реальным, по крайней мере в тех случаях, когда речь идет о рисунках стремительно движущихся животных.

По рассказам современников, в те времена, когда фотографировал Мейбридж, некоторые художники тяжело воспринимали подобные откровения. Так, французский живописец Жан-Луи Эрнест Мейсонье долгое время гордился точными изображениями животных, особенно лошадей, в движении и даже выиграл небольшое сражение в мире искусства — добился того, что его изображение лошади на рыси было принято среди художников как стандартное. В 1879 г. Леланд Стэнфорд посетил Мейсонье с целью заказать знаменитому художнику свой портрет. Мейсонье сомневался и не хотел брать заказ, пока Стэнфорд не вынул фотографии лошади в движении.