Грегори Гбур - Загадка падающей кошки и фундаментальная физика

Падающих кошек изучал, возможно, еще по крайней мере один известный ученый и философ, но делал он это с совершенно иной целью, нежели те, кто пришел позже. Большинство людей слышали об ученом и философе Рене Декарте (1596–1650), который прославился своим заявлением: «Я мыслю, следовательно, я существую». Это утверждение — одно из первых онтологических доказательств существования человека: «Откуда я могу знать, что что-то по-настоящему существует? Я способен мыслить, рассуждать и задавать этот вопрос, поэтому я-то, по крайней мере, точно существую».

Декарт — активный естествоиспытатель и математик, хотя научные занятия у него часто были неразрывно связаны с религиозными представлениями. Работая в 1630-е гг. над книгой «Мир» (La Monde) — первым полным изложением его натуральной философии, — он также упорно размышлял о том, наделены ли животные душой. В городе Лейден, где он в то время жил и работал, существует легенда, что Декарт выбросил кошку из окна второго этажа, чтобы посмотреть, проявится ли в поведении животного страх — эмоция, которую, по его мнению, может испытывать только существо, обладающее душой {12} 12 . Так описано в: Grayling, Descartes , p. 160. Неясно, насколько стара на самом деле эта легенда, и тем более неясно, насколько она близка к реальности. 13 . Bossewell and Legh, Works of Armorie , p. F o. 56. 14 . Garnett, The Women of Turkey and Their Folk-Lore , pp. 516–517. 15 . Chittock, Cats of Cairo . 16 . Stables, «Cats» , pp. 3–6. .

Эта легенда звучит с тревожной правдоподобностью. В этот же период Декарт провел множество ужасающих экспериментов по вивисекции животных тоже с очевидной целью посмотреть, испытывают ли животные ощущения и эмоции, как люди. Сам Декарт явно придерживался мнения, что не испытывают. Выбрасывание кошки из окна было, возможно, наименее жестоким из всего, что он тогда делал, поскольку рефлекс переворачивания почти гарантировал кошке безопасное приземление. Мы можем предположить также, что кошка, над которой был проделан этот эксперимент, отправилась после этого на поиски нового, более гостеприимного дома.

Можно найти еще более ранние наблюдения кошачьей способности всегда приземляться на лапы, хотя и ненаучной природы. В книге «Труды по геральдике» (Works of Armorie) ее автор Джон Боссвелл перечисляет и классифицирует гербы различных благородных семейств. В основе большинства из этих гербов — животные, а их сильные стороны воспринимаются как символ сильных сторон соответствующих семейств. О кошках Боссвелл замечает: «Это жестокий зверь, когда он дик, и падает на собственные лапы с большинства высоких мест и потому остается невредимым» {13} 13 . Bossewell and Legh, Works of Armorie , p. F o. 56. 14 . Garnett, The Women of Turkey and Their Folk-Lore , pp. 516–517. 15 . Chittock, Cats of Cairo . 16 . Stables, «Cats» , pp. 3–6. . Ясно, что способность кошки принимать правильное положение считалась достаточно ценной, чтобы рассматриваться как достойный геральдический атрибут.

Еще одно объяснение способности кошки к перевороту, хотя и ненаучное, появилось, возможно, даже раньше геральдического описания Боссвелла. Это история про пророка Мухаммеда, основателя ислама, который жил с 570 по 632 г. Если она возникла хотя бы приблизительно в то же время, когда жил пророк, ее можно считать самым ранним из известных объяснений кошачьего переворачивания.

Вот полный пересказ одного из вариантов этой истории:

Пророк Мухаммед однажды ушел далеко в пустыню и, пройдя большое расстояние, уснул, сломленный усталостью. Огромный змей — да будет проклят этот сын Сатаны! — выполз из кустов и приблизился к Пророку, Посланнику Аллаха, — да будет славно его имя! Змей уже готов был укусить Слугу Всемилостивого, когда кошка, случайно проходившая мимо, напала на рептилию и после долгой борьбы убила ее. Шипение испускающего дух чудища разбудило Пророка, и он понял, от какой опасности спасла его кошка. «Подойди сюда!» — приказал Слуга Аллаха.

Кошка приблизилась, и Мухаммед трижды приласкал ее и трижды благословил ее, говоря: «Мир тебе, о кошка!» Затем, в знак дальнейшей благодарности, Посланник добавил: «В благодарность за услугу, которую ты мне оказала, ты станешь неуязвимой в схватке. Ни одно живое существо не сможет перевернуть тебя на спину. Иди и будь трижды благословенна!»

Благодаря этому благословению Пророка кошка всегда приземляется на лапы, с какой бы высоты она ни падала.

Этот вариант истории содержится в книге 1891 г. «Женщины Турции и их фольклор» (The Women of Turkey and Their Folk-Lore), написанной английской фольклористкой Люси Мэри Джейн Гарнетт {14} 14 . Garnett, The Women of Turkey and Their Folk-Lore , pp. 516–517. 15 . Chittock, Cats of Cairo . 16 . Stables, «Cats» , pp. 3–6. . Она, в свою очередь, ссылается на французскую книгу устных преданий мира 1879 г. издания. Там рассказ исходит непосредственно из уст 52-летнего ученика богослова. Я не смог проследить эту легенду в более отдаленных временах, по крайней мере на английском языке, так что ее подлинный возраст остается интригующей загадкой.

Несомненно, однако, что исторически кошки пользовались в мусульманском мире гораздо большим уважением, чем на Западе. Началось все с задокументированной любви Пророка к кошкам и продолжается до сего дня, хотя, возможно, с несколько меньшей степенью почитания {15} 15 . Chittock, Cats of Cairo . 16 . Stables, «Cats» , pp. 3–6. . Чудесный пример тому можно найти в книге о кошках Уильяма Гордона Стейблса, где он делится с читателем следующей историей из своих странствий.

Я объяснял этому джентльмену, что не уехал накануне вечером по той причине, что оказался после заката солнца на пустынной стороне ворот Адена. И к тому же обнаружил себя в странной пестрой компании головорезов.

…

Сам я был вооружен до зубов — в том смысле, что защитить себя мог только собственным языком. Невольно меня охватило ощущение неуверенности и незащищенности; шею мою, казалось, охватили тиски, которые только и оставалось затянуть.

…

В группе молодых арабов был один человек, который привлек мое особое внимание. Это был старик; снежно-белая борода, тюрбан и одеяние придавали ему вид не менее почтенный, чем у любого из патриархов Доре. Звучным голосом, на своем благородном языке он читал что-то из какой-то книги, которую держал на коленях; одна рука его при этом любяще обнимала красивую длинношерстную кошку. Рядом с этим человеком я и бросился на землю. Ярость первого взгляда этого человека — казалось, его рассердило мое вторжение, — сменилась улыбкой, доброй, как у женщины, когда я начал гладить кошку и восхищаться ею. Во всем мире так — похвали чьего-то любимца, и этот человек все для тебя сделает: будет сражаться за тебя или даже одолжит тебе денег. Тот араб поделился со мной своим ужином.