Стивен Хокинг - Вселенная Стивена Хокинга

Исследованием фундаментальных законов науки и изучением человеческого поведения следует заниматься раздельно. По причинам, которые я изложил выше, нельзя использовать фундаментальные законы для прогноза поведения человека. Остается надежда, что мы можем использовать как интеллект, так и силу логического мышления, которую мы развили благодаря естественному отбору. К несчастью, последний наградил нас и такой чертой характера, как агрессивность. Естественный отбор благоприятствовал агрессивности, так как она помогала выжить пещерным жителям в стародавние времена. Чрезмерное совершенствование наших средств разрушения, дарованное современной наукой и технологией, превратило агрессию в очень опасное качество, угрожающее выживанию всей человеческой расы. Вся беда в том, что, по-видимому, наши агрессивные инстинкты закодированы в молекуле ДНК. Изменения в ДНК происходили в результате биологической эволюции в течение миллионов лет, а наша деструктивная мощность выросла значительно за то же время, что и информационный бум последних двух-трех десятилетий. Если мы не сможем обуздать агрессию с помощью своего разума, у человечества останется не так уж много шансов на выживание. Но пока живем, мы надеемся. Если проживем еще лет сто, мы полетим на другие планеты, а может быть, и к другим звездам. Тогда вероятность того, что человечество будет сметено трагедией ядерной войны, станет намного меньше.

Итак, я осветил некоторые проблемы, возникающие из убеждения в том, что все на свете предопределено. И в сущности, нет большой разницы, чем вызвано это предопределение: всемогущим Богом или законами науки. В конце концов, можно утверждать, что научные законы являются выражением воли Божьей.

Я рассмотрел три вопроса. Во-первых, как Вселенная во всей ее сложности и многообразии мельчайших деталей может быть выражена простой системой уравнений? Однако как можно поверить в то, что Бог проработал такие мелкие детали, как внешний вид обложки глянцевого журнала Cosmopolitan ? Ответ может заключаться в том, что квантовомеханический принцип неопределенности предполагает существование целого семейства всех возможных историй Вселенной, а вовсе не одной-единственной. В главном эти истории могут быть похожи, но они будут сильно отличаться в повседневных мелочах. Нам выпало жить в нашей конкретной истории, со всеми ее деталями и нюансами. Но есть очень похожие друг на друга люди, которые в нашей конкретной истории умудряются жить в своих собственных историях и не соглашаются друг с другом в том, кто выиграл войну или занял первую строчку хит-парада. Таким образом, отдельные мелкие различия в нашей Вселенной появляются вследствие фундаментальных законов, которые включают в себя квантовую механику с ее элементом неопределенности или случайности.

Второй вопрос: если все определяется в рамках некоторой фундаментальной теории, то как быть с самой теорией – задается ли она, в свою очередь, другой теорией и почему она обязана быть правильной? Может быть, она неверна или неприменима? Моим ответом на этот вопрос была ссылка на теорию Дарвина о естественном отборе: только те особи, которые делали правильные заключения об окружающем их мире, смогли выжить и умножить свой род.

Третий вопрос: если все предопределено, как относиться к свободной воле и ответственности за свои поступки? Единственным объективным критерием, подтверждающим наличие или отсутствие свободной воли у организма, является возможность предсказать его поведение. В случае с человеком есть две причины, по которым мы не можем предсказать его поведение исходя из фундаментальных законов. Во-первых, мы не способны решить уравнения для такого большого количества параметров, которые определяют человеческое поведение. Во-вторых, даже если бы мы могли найти решение, то сам факт сделанного предсказания будет вносить возмущение в систему и приведет к совершенно другому результату. Итак, если мы не можем предсказать поведение человека, мы с таким же успехом можем принять эффективную теорию о том, что люди вполне свободны и могут сами решать, что им делать. По-видимому, вера в свободную волю и ответственность за свои поступки дают определенные преимущества для выживания рода человеческого. Это означает, что этой вере должен благоприятствовать и естественный отбор. Остается неясным, может ли чувство ответственности, выраженное словами, контролировать агрессивные инстинкты, передаваемые по наследству с помощью ДНК. Если нет, то человеческая раса, скорее всего, окажется тупиковой ветвью развития. Быть может, какая-либо другая разумная раса где-нибудь во Вселенной сумеет достичь лучшего баланса между ответственностью и агрессией. Но если это так, то мы можем ожидать, что они свяжутся с нами или что мы сможем принять их радиосигналы. Возможно, они знают о нашем существовании, но не хотят раскрывать себя. Воскресив в памяти нашу историю, мы поймем, что это вполне разумно с их стороны.

Вспомним заголовок этого эссе: все ли предопределено на свете? Ответ: да. Но, может быть, это и не так, ибо мы не знаем, что предопределено, а что нет.

Мой отец Фрэнк Хокинг принадлежал к роду йоркширских фермеров-арендаторов. Его дед – мой прадед Джон Хокинг – был вполне преуспевающим фермером, но, скупив слишком много ферм, обанкротился во времена сельскохозяйственной депрессии в начале XX века. Его сын Роберт – мой дед – пытался помочь отцу, но в результате и сам обанкротился. К счастью, у моей бабушки в Барроубридж был дом, в котором она устроила школу, благодаря чему семья получала хоть какой-то доход. Все же им удалось скопить денег, чтобы отправить сына в Оксфорд изучать медицину.

Учась в университете, мой отец регулярно получал гранты и премии, что позволяло ему отправлять деньги родителям. Позднее он занялся изучением тропических болезней и в 1937 году отправился в Восточную Африку проводить исследования. Узнав о начале войны, он пересек континент и, спустившись по реке Конго, сел на корабль, на котором вернулся в Англию. Сразу по приезде на родину он изъявил желание пройти военную службу, но получил отказ с оговоркой, что его место в медицине.

Моя мать родом из шотландского городка Данфермлин, она была третьим ребенком из восьми детей местного доктора. Ее старшая сестра родилась с синдромом Дауна и до своей смерти в тринадцать лет жила с сиделкой. Когда маме было двенадцать лет, семья переехала на юг Девона. Как и у отца, ее семья была не из богатых, но и им удалось отправить дочь учиться в Оксфорд. После окончания университета она перепробовала много профессий, в том числе работала налоговым инспектором, что ей было не совсем по нраву. В результате она предпочла стать секретарем, и именно на этой работе повстречалась с отцом. Это было в самом начале войны.