Константин Циолковский - Космос моей жизни (сборник)

С помощью разных средств туземцы настолько приближались к Солнцу, что стекло от его лучей плавилось и текло, как вода; химически сложные вещества разлагались поразительно быстро на составные элементы.

Они удалялись также настолько, что в тени, под защитой последовательного ряда экранов, получали температуру, от малости которой газы обращались в жидкости и, замерзая, делались тверды, как сталь. Водород хорошо сохранялся в блестящем металлическом виде (как синяя сталь).

«Вообразите себе, например, рефлектор, или вогнутое зеркало, и в конусе отраженных им лучей живое существо…»

Огромное удобство получать на всяком месте, чуть не рядом, громадные контрасты температур! Эти контрасты применялись туземцами для простейшего и выгоднейшего превращения энергии лучей светила в механическую работу. Но один из видов солнечных моторов мы уже описали.

40. От звезды к звезде, или от солнца к солнцу.Однажды я спросил моих друзей:

– Вот вы живете Солнцем, не нуждаясь в питании, кроме света… Что же произойдет, когда этого света не будет?.. Ведь не станет же сиять Солнце вечно!.. И наши земные математики нашли, что оно прогорит какой-нибудь десяток миллионов лет, а затем покроется темной корой или густыми облаками и будет подобно Юпитеру, от которого нам ни тепло, ни холодно… Неужели вы должны погибнуть?

– Во-первых, и ваши математики знают, что всемирное тяготение есть неистощимый источник энергии; предположение же о прекращении солнечного сияния основано у них на том, что Солнце не может уплотняться сильнее Земли, или около этого… Такое основание неверно…Во-вторых, если солнечное сияние и прекратится на время, что, конечно, мы узнаем за много тысяч лет ранее, то ничто не мешает нам лететь к другому солнцу и жить там до его истощения. Есть звезды, которые толще его в 10 раз, и по вашей же теории такие звезды должны гореть, по крайней мере, в 1000 раз долже Солнца…

Мы скитались бы от звезды к звезде по мере их угасания, пока те же звезды не засияли бы новым светом, более обильным и более прекрасным…

– Но как же это, – возразил я, – междузвездные расстояния так ужасны?.. Когда же вы достигнете другого очага, другого источника жизни, если свет употребляет месяцы и годы для этого?

– Свет употребляет годы, а мы не в состоянии двигаться с такою быстротою, – отвечали мне. – На наших «ожерельях» мы приобретаем скорости, подобные планетным, то есть до 100 километров в 1 секунду и более. Таким образом, если свет идет годы, то мы проползаем то же расстояние в течение тысяч лет; если он бежит месяцы, то мы – сотни лет.

– Чем же вы живете эти тысячи лет? Неужели слабым звездным светом, который сопутствует вам в течение вашего безотрадного путешествия?

– Нет, мы живем запасами солнечной энергии, как вы ею живете постоянно.

– Значит, вы тогда преобразуетесь и питаетесь по– нашему?

Телескоп Парсонса «Левиафан», гравюра 1860 г.

– Нисколько. Мы только запасы энергии превращаем в свет, который и поддерживает нашу жизнь, как Солнце. Это подобно тому, как вы превращаете энергию Солнца, скрытую в угле, в механическую работу, а эту последнюю в электрический свет.

– Сколько же нужно энергии, сколько запасов на тысячи лет и на миллионы существ?

– Эти запасы несутся без всякого усилия, в произвольном количестве и бесконечное время, по известным законам инерции. И для каждого из вас запас тысячелетнего питания невелик, а для нас он и совсем мал. Кубический километр зерна содержит тысячелетнее питание 3 миллионов людей; десятиверстный куб – запас на 3 биллиона человек. Такой запас на наших кольцах и ожерельях приготовляется Солнцем в несколько секунд. Наконец, мы можем существовать в состоянии блаженной летаргии; и тысячи лет в этом полусне проходят для нас, как минута, как ваш крепкий приятный сон.

Такое состояние требует только определенной температуры и весьма малого количества света…

41. Возвращение на Землю. Сколько лет прошло, не знаю. Наступила пора покинуть моих добрых гениев.

Я с своим человеческим и грешным сердцем так привязался к ним, к их жизни, к их обстановке и баловству, которым они меня постоянно окружали…

Я находил их прекрасными, как старинные драгоценные вазы, я преклонялся перед ними, как перед высочайшими произведениями человеческого ума и сердца…

[Мало того, каждый мне казался таким недосягаемо высоким, благородным, и в то же время таким добрым, простым, доступным…

… Но пора возвратиться и они мне об этом объявили:

– Ты должен быть у своих и передать то, что ты здесь видел и испытал.

– Покинуть небо – о, это ужасно! Оставьте меня здесь совсем, оставьте мою душу и воплотите в одно из ваших чистых тел!

– Придет время, и ты будешь как мы: блажен, спокоен и бесстрастен… А теперь умри, воплотись на Земле и расскажи своим братьям, что ты чувствовал.

Сердце мое разрывалось; про Землю я забыл и смотрел на нее, как на нечто мне чуждое…

… Со мной еще поговорили ласково, и я сам пожелал сильно того, чего они хотели.

… Без страданий освободился я от телесных уз и родился на Земле. Но душа моя, проникнутая неведомым Земле миром, постепенно вспоминала свои забытые впечатления – и вот теперь, переданные бумаге, они лежат перед вами.

Не вспомню ли я и еще чего-нибудь со временем!..]

Да, друзья мои, я рассказал вам много чудных вещей, но я не рассказал и миллионной доли того, что есть на самом деле…

Что я видел и где я был! – В одной Солнечной системе. А сколько таких систем? – В одном Млечном Пути их миллиарды. А сколько млечных путей? Кто это скажет?.. Мир беспределен [, как беспределен Всемогущий] …

[Кто еще нам расскажет про мир духов, населяющих небеса?!..]

42. Полная его энергия.Мы говорили (очерки 3 и 4), что если представить себе Землю горошинкой, то Солнце будет здоровой дыней, помещенным от горошины-Земли на расстоянии 180 шагов. Из этого видно, как сравнительно ничтожно количество солнечной энергии, приходящейся на долю Земли.

Энергия же всех лучей, испускаемых Солнцем, так громадна, что если бы превратить ее сполна в механическую работу, то она, одолевая могучее притяжение частей планеты, разлагала бы их механически в туман в течение очень короткого промежутка времени. Тем более легко она изменяла бы их форму, придавая им вид куба, лепешки, кольца и т. д.

Заметим тут две вещи: во-первых, никакая физическая энергия не переходит сполна и без остатка в энергию механическую, но можно проектировать двигатели, которые в пустоте превращают (примерно) 1/5 долю солнечной энергии в механическую работу; во-вторых, я не касаюсь тут способов разъединения частей планеты или изменения ее формы, я только предполагаю, что способы эти есть и совершенны настолько, что при этом процессе работа лучей утилизируется целиком.