Мичио Каку - Физика будущего

В XIX веке в США хлынула новая волна иммиграции; быстро растущая экономика страны позволяла принять и занять всех этих людей. В Нью-Йорке, к примеру, иммигранты могли найти работу в легкой промышленности. В растущей экономике любой человек, независимо от уровня образования, мог найти себе занятие, было бы желание честно работать. Существовал как бы конвейер, принимавший иммигрантов из европейских гетто и трущоб и превращавший их в представителей процветающего среднего класса Америки.

Экономист Джеймс Грант (James Grant) сказал: «Продолжительная миграция рук и мозгов с полей на заводы, в офисы и классные комнаты — это постоянный рост производительности… Технический прогресс — оплот современной экономики. Но это верно уже почти 200 лет».

Сегодня значительной части неквалифицированных рабочих мест уже нет. Более того, изменился характер экономики. Многие неквалифицированные рабочие места с подачи корпораций, ищущих дешевую рабочую силу, переехали за океан. Заводы, где требовались рабочие, давно исчезли.

Много лет люди добивались для себя равных возможностей, без фаворитизма и дискриминации. Но если рабочие места можно одним росчерком пера отправить за океан, получается, что равные возможности теперь распространяются также на Китай и Индию. Это хорошо для тамошних рабочих, которые получают возможность воспользоваться этим социальным конвейером, но в США может вызвать обратный эффект: города опустеют.

Потребитель от этого выигрывает. При глобальной конкуренции товары и услуги становятся дешевле, а производство и распределение — более эффективными. Попытки поддержать устаревший бизнес и слишком высокооплачиваемые рабочие места порождает лишь самоуспокоенность, напрасные расходы и неэффективность. Субсидирование неуспешных производств лишь оттягивает болезненный крах и только ухудшает ситуацию.

В секторе услуг высокооплачиваемые вакансии для квалифицированных работников зачастую остаются незанятыми из-за нехватки подготовленных специалистов. Система образования готовит недостаточно специалистов в той или иной области, так что компаниям приходится обходиться менее образованными сотрудниками. Корпорации остро нуждаются в работниках, которых система образования или вообще не готовит, или готовит слишком мало. Даже в кризисной экономике есть рабочие места, которые просто некому занять.

Тем не менее ясно одно. В постиндустриальной экономике многие рабочие места (в основном это рабочие должности на заводах) исчезли навсегда. Экономисты не один год играли мыслью о «реиндустриализации Америки», пока не поняли окончательно, что «жизнь невозможно повернуть назад». США и Европа уже несколько десятилетий как совершили переход от индустриальной в значительной степени экономики к экономике услуг, и с этим уже ничего нельзя поделать. Расцвет промышленности миновал навсегда.

Вместо того чтобы пытаться вернуть вчерашний день, нужно переориентировать экономику и вкладывать деньги в те ее сектора, которые максимально увеличивают интеллектуальный капитал. В XXI веке эта задача будет одной из самых сложных для правительства, и простых решений здесь быть не может. С одной стороны, она означает кардинальную перестройку всей системы образования, так чтобы любой человек мог сменить профессию, а выпускники не попадали бы прямо со школьной скамьи в очереди безработных. Интеллектуальный капитализм не означает работу только для программистов и ученых; в нем полно рабочих мест в самых разных видах деятельности, связанных с креативностью, художественными способностями, инновациями, лидерством и анализом — т. е. здравым смыслом. Образование должно готовить молодых людей к вызовам XXI в., а не превращать их в неудачников. В первую очередь пересмотра требуют программы обучения по естественным наукам. Учителям тоже придется проходить переподготовку, чтобы в технологическом обществе будущего оказаться на своем месте. (Очень печально, что в Америке на слуху старая поговорка: «Тот, кто может, делает. Тот, кто не может, учит».)

Лестер Туроу как-то сказал: «Успех или неудача зависят от того, насколько успешно страна совершает переход к интеллектуальному производству будущего, а не от размеров какого-то конкретного сектора экономики».

Это означает, что мы нуждаемся в новой волне предпринимателей-новаторов, которым предстоит создавать новую промышленность и новый капитал на базе новых технологических достижений. Необходимо разбудить энергию и энтузиазм этих людей и позволить им стать на рынке ведущей силой.

К несчастью, многие страны не хотят идти по описанному пути, полагаясь вместо этого исключительно на материальные ценности. Но поскольку цены на товары в среднем падают уже 150 лет, экономики этих стран со временем будут сокращаться; в конце концов самым упорным из них суждено остаться на обочине пути, по которому пройдет весь мир.

Такой участи можно избежать; чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на послевоенную Германию и Японию.

За время жизни всего одного поколения они сумели выйти в первые ряды колоссов мировой экономики. Или взгляните на сегодняшний Китай, экономика которого несется вперед и растет на 8–10% в год, компенсируя 500 лет экономического застоя. Государство, которое прежде презрительно именовали «азиатским больным», еще через поколение пополнит ряды развитых стран.

У тех перечисленных обществ есть немало общих черт: это сплоченные страны с трудолюбивым народом, производящие вещи, которые пользуются в мире огромным спросом. Все они делают упор на образование, объединение страны и народа и на экономическое развитие.

Британский экономист и журналист МакРей пишет: «Прежние двигатели роста — земля, капитал, природные ресурсы — больше не имеют значения. Земля почти ничего не значит, потому что рост урожайности и промышленные технологии в сельском хозяйстве позволяют производить гораздо больше продуктов, чем требуется. Капитал потерял значение, потому что на перспективные проекты его можно получить в почти неограниченных количествах на международных кредитных рынках — разумеется, за определенную мзду… Эти количественные показатели, которые традиционно обеспечивали богатство наций, сменяются целой серией качественных черт, которые сводятся в конечном итоге к качеству, организованности, мотивированности и самодисциплине живущих в стране людей. Это подтверждается тем, что уровень человеческих умений и навыков в производстве, в секторе частных услуг и в общественном секторе приобретает все большее значение».

Однако не все государства идут по этому пути. Некоторыми странами руководят некомпетентные лидеры, другие настолько ограниченны в культурном и этническом плане, что становятся просто недееспособными, третьи не производят ничего, что пользовалось бы спросом в мире. Вместо того чтобы инвестировать в образование, они вкладывают деньги в содержание огромных армий и производство оружия, цель которого — держать в страхе народ и охранять привилегии власть имущих. Вместо того чтобы инвестировать средства в инфраструктуру и ускорять индустриализацию страны, они увязают в коррупции и делают все, лишь бы остаться у власти. Возникает не меритократия, а клептократия.