Матвей Бронштейн - Солнечное вещество и другие повести, а также Жизнь и судьба Матвея Бронштейна и Лидии Чуковской [сборник]

В августе 1929 года советская полярная экспедиция, отправившаяся на Землю Франца-Иосифа, обменивалась радиотелеграммами с «Маленькой Америкой» – полярной станцией, которую устроил в Антарктике американский полярник адмирал Берд. На Северном полюсе в это время стояло светлое полярное лето, на Южном – темная полярная зима. Советский радист вел длинный разговор по радио с радистами экспедиции Берда. Арктическая экспедиция приветствовала антарктическую, пожелала ей удачи.

Сто восемьдесят градусов дуги меридиана, двадцать тысяч километров – вот расстояние, отделяющее Арктику от Антарктики. Электромагнитные волны безо всяких задержек преодолели двадцать тысяч километров.

Сбылась мечта Гульельмо Маркони: электромагнитные волны завоевали весь земной шар.

Но и на этом не кончается история радио.

Ученые, инженеры, изобретатели не удовольствовались тем, что электромагнитные волны переносят на расстояние сигналы азбуки Морзе и звуки человеческой речи. Они поручили электромагнитным волнам еще более трудное дело: дать людям возможность не только слышать, но и видеть друг друга за сотни и тысячи верст.

Чувствительный фотоэлемент на отправительной станции превращает падающий на него свет в переменный электрический ток. Электромагнитные волны, созданные этим током, летят с отправительной станции на приемную. Специальные усилители усиливают принятые колебания, лампочка, наполненная газом неоном, превращает их снова в свет.

Глядя на экран приемного аппарата, можно из Ленинграда увидеть Красную площадь в Москве, из Нью-Йорка – Эйфелеву башню в Париже, можно, находясь в Лондоне, помахать рукой приятелю, стоящему у своего телевизора в Калькутте.

Так наряду с радиотелеграфом и радиотелефоном возникло телевидение.

Но и этим не удовольствовались инженеры и ученые. Они возложили на электромагнитные волны новую обязанность: управлять на расстоянии механизмами и аппаратами.

В 1934 году амстердамская судостроительная верфь построила новый пароход «Блумфонтейн». Пароход строился по заказу Южно-Африканского Союза [40] Ныне эта страна называется Южно-Африканской Республикой. .

Когда пароход был построен, председатель кабинета министров Южно-Африканского Союза пожелал сам совершить церемонию спуска нового судна на воду. Но ехать для этого из Южной Африки в Амстердам он считал совершенно излишним.

Он поступил иначе. Он воспользовался приборами, позволяющими управлять любой машиной, любым аппаратом издали, на расстоянии.

Были установлены два таких прибора: один – во дворце кабинета министров в Претории, другой – на судостроительной верфи в Амстердаме.

Министр нажал кнопку, и электромагнитные волны добежали от передатчика к приемнику, с Южного полушария Земли на Северное, из Претории в Амстердам. Добежав до Амстердама, электромагнитные волны вызвали в приборах приемника электрический ток, усилительные аппараты увеличили напряжение тока во много раз – и огромный пароход, покоряясь силе, медленно пополз по наклонной плоскости в воду.

Во всех странах мира инженеры и изобретатели работают теперь над усовершенствованием телемеханики. Работают над телемеханикой также и ученые в СССР.

И кто знает, какую еще службу сослужат людям электромагнитные волны, открытые, исследованные, покоренные Феддерсеном, Герцем, Поповым, Маркони?

Заканчивая рассказ об изобретении радио, автор упомянул телевидение и телемеханику. В 1930-е годы телевизоров простые люди еще не видывали. А нынешних телезрителей не удивить и радиоуправляемым марсоходом, работающим за сотни миллионов километров от Земли. Вот уж поистине теле видение и теле механика. Ведь греческое слово “теле” означает “далеко”. Да что там сотни миллионов километров! Современная радиотехника покорила расстояния в миллиарды раз большие, и астрономы регулярно получают “радиограммы” из других галактик. Астрономические радиоприемники – огромные чаши радиотелескопов – теперь нередко показывают телезрителям.

Вряд ли стоит говорить подробнее о счастливой судьбе радиотехники, первые шаги которой описал Матвей Бронштейн. Судьбу самой повести, однако, счастливой не назовешь. Ее опубликовали в детском журнале “Костер” в 1936 году. И, подобно историям открытия гелия и рентгеновских лучей, история изобретения радио должна была выйти отдельной книжкой. Над ней работали автор и редактор, обдумывая и проверяя на слух каждое слово, ее заботливо оформил художник, над ней потрудились наборщик, корректор и печатник. Книга была почти готова, оставалось только “надеть” переплет, но… Весной 1937 года весь тираж – десятки тысяч экземпляров – был уничтожен.

Что же случилось? Чем эта книга оказалась плоха?

Свою последнюю повесть Матвей Бронштейн начал с вопроса “Кто и когда изобрел радио?”. Человек, незнакомый с жизнью науки, может подумать, что ответить на этот вопрос легко: достаточно назвать имя изобретателя и дату. Такого у Бронштейна не найти. Он ответил целой книгой, и даже этот многостраничный ответ не полон. Например, световой микросекундомер Феддерсена, с которого начинается рассказ, тоже возник не на пустом месте. Тридцатью годами ранее один английский физик предложил использовать вращающееся зеркало как часы, чтобы измерить скорость “распространения электричества” по проводам. В истории мировой науки открытия опираются на предыдущие, даже когда опровергают их.

Великий Ньютон когда-то сказал: “Если я видел дальше других, то лишь потому, что стоял на плечах гигантов”. Плечи предшественников ощущают “под ногами” все далеко видящие.

В науке сделать шаг вперед можно, лишь заново пройдя весь прежний путь, на преодоление которого первопроходцы потратили свои жизни. Но понятия, опыты и просто удобные обозначения, выстраданные предшественниками, помогают пройти этот путь гораздо быстрее.

Наука – дело коллективное. Без сотрудничества ученых разных времен и народов современная наука попросту невозможна. Необходимость такого сотрудничества, однако, неочевидна для тех, кто, сам наукой не занимаясь, берется о ней судить. Такие люди, получив власть, много чего могут натворить, прикрываясь словами о любви к родине. В фашистской Германии доказывали превосходство “истинно германской” науки и очищали ее от “чужеродных влияний”. В истории нашей страны также был период, когда требовалось любой ценой в различных областях науки и техники находить российских первооткрывателей всего – от велосипеда до закона сохранения энергии.