Дэвид Харви - Социальная справедливость и город

И вот я наконец подхожу к вопросу формирования гетто. Читателю сейчас может казаться, что все вышеизложенное было мудреным введением, едва ли облегчающим нам понимание процесса формирования гетто и поиск решений этой проблемы. На самом деле для данного случая эта дискуссия крайне важна, и я постараюсь доказать, что мы можем сказать что-либо значимое относительно этой проблемы, только если мы сознательно будем настроены на разработку революционной географической теории, которая объяснит проблему. Я также докажу, что мы можем достичь этого понимания, используя многие инструменты, доступные нам уже сейчас. Однако мы должны быть готовы использовать эти инструменты новым и достаточно отличным от привычного способа. Короче говоря, нам надо начать думать о кислороде вместо увязания в терминологии дефлогистированного воздуха.

Гетто привлекли достаточно внимания в качестве одной из основных социальных проблем в американских городах. В британских городах тоже растет страх «поляризации» и «геттоизации». Общепризнано, что гетто — это плохо и что для общества было бы хорошо избавиться от них, желательно при этом не избавляясь от проживающего в них населения (Банфилд [18] Эдуард Кристи Банфилд (1916–1999) — американский политолог консервативного направления. — Прим. ред. , кажется, не вполне определился по последнему вопросу). В нашу задачу здесь не входит детальный анализ литературы о гетто, как и бесконечный поиск правильного определения гетто. Вместо этого мы займемся изучением тех географических теорий, которые кажутся релевантными для понимания формирования и сохранения гетто. Наиболее очевидный сегмент теории, который требуется здесь представить, — это, конечно, теория использования городских земель.

Большая часть теории использования городских земель в географии вдохновлена Чикагской социологической школой. Парк, Берджесс и Маккензи (Park, Bergess and McKenzie, 1925) много писали о городе и разработали интерпретацию города в экологических терминах. Они заметили, что низкодоходные и этнические группы концентрируются внутри определенных секторов города. Также им принадлежит открытие, что города демонстрируют определенную регулярность пространственной формы. Исходя из этого, Берджесс разработал то, что стало известно как теория городских концентрических зон. И Парк, и Берджесс, кажется, понимали город как определенного рода рукотворный экологический комплекс, внутри которого процессы адаптации, специализации функций и жизненных стилей, борьба за жизненное пространство и т. п. переплетаются, производя целостную пространственную структуру, и вся эта система скрепляется некоторой производной от культуры формой социальной солидарности, которую Парк назвал «моральным порядком» (Парк, 2006). Разные группы и виды деятельности в городской системе накрепко связаны этим моральным порядком, и они просто передвигаются на другие позиции (социальные и пространственные) в рамках ограничений, накладываемых на них моральным порядком. Основное внимание было направлено на выяснение того, кто чего достигает и какие условия способствуют тому, что определенные группы оказываются в той или иной позиции. Бо́льшая часть работ Чикагской школы была по необходимости описательной. Эта традиция оказала чрезвычайно значимое влияние на географическое мышление, и, хотя техники описания несколько изменились (факторная экология во многом заменила описательную экологию человека), общее направление работы остается прежним. Чикагская школа городской географии находилась под сильным влиянием Чикагской школы городской социологии (см.: Horton, 1970). Любопытно, однако, что Парк и Берджесс не уделяли особого внимания ни той социальной солидарности, которая является результатом работы экономической системы, ни социальным и экономическим связям, которые производны от экономических условий. Они, конечно, не игнорировали этот вопрос, но он явно был для них второстепенным. В результате разработанная ими теория использования городских земель дает сбой, если ее применяют для объяснения гетто. Интересно заметить, что Энгельс за 80 лет до Парка и Берджесса указал на феномен концентрических зон в городе, но пытался интерпретировать их в терминах экономических классов. Этот пассаж достоин цитирования, там есть несколько интересных мыслей о пространственной структуре городов.

«В центре Манчестера находится довольно обширный торговый район, охватывающий пространство в полмили в длину и столько же в ширину и почти весь состоящий из контор и товарных складов. Почти весь этот район нежилой, ночью становится совершенно пустынным и безлюдным. <���…> Местность эта прорезана несколькими главными улицами, на которых сосредоточено огромное движение и где нижние этажи домов заняты нарядными магазинами; на этих улицах верхние этажи кое-где заселены, и здесь уличная жизнь не прекращается до поздней ночи. За исключением этой торговой части весь Манчестер, в узком смысле, весь Солфорд и Хьюлм <���…> — всё это составляет один сплошной рабочий район, охватывающий торговую часть поясом шириной в среднем в полторы мили. За этим поясом живет высшая и средняя буржуазия, средняя — на прямых улицах недалеко от рабочих кварталов… а высшая — еще дальше, в загородных домах и виллах <���…> или на хорошо проветриваемых возвышенностях <���…> — на чистом, здоровом деревенском воздухе, в роскошных удобных жилищах, мимо которых каждые четверть или полчаса проходят идущие в город омнибусы. И самое интересное во всем этом то, что эта богатая денежная аристократия может проехать через все эти рабочие кварталы, чтобы кратчайшим путем попасть в свои конторы в центре города, даже не заметив, что вблизи, справа и слева, в грязи гнездится нищета. Дело в том, что главные улицы, расходящиеся от биржи по всем направлениям к окраинам города, состоят из двух почти непрерывных рядов магазинов, которые населены, следовательно, средней и мелкой буржуазией… [и которые скрывают] от глаз богатых дам и господ со здоровыми желудками и слабыми нервами нищету и грязь, составляющие дополнение к их богатству и роскоши. <���…> Я прекрасно знаю, что эта лицемерная система застройки более или менее свойственна всем большим городам; я знаю также, что розничный торговец уже по самому характеру своей торговли должен располагаться на главных улицах с большим движением; я знаю, что на таких улицах всегда бывает больше хороших домов, чем плохих, и что вблизи их стоимость земли выше, чем в более отдаленных местах. И всё же я нигде не видел, чтобы рабочий класс так систематически не допускался на главные улицы, чтобы всё то, что может оскорбить глаза и нервы буржуазии, так заботливо прикрывалось, как это делается здесь, в Манчестере. Между тем Манчестер менее, чем какой-либо другой город, строился по полицейским предписаниям или определенному плану, а в гораздо большей мере складывался случайно. Если при этом принять во внимание страстные заверения буржуазии о том, что рабочим прекрасно живется, начинает казаться, что такая постыдная планировка города произошла не без участия либеральных фабрикантов, манчестерских „Big Wigs“ („больших шишек“. — Прим. пер .)» ( Маркс К., Энгельс Ф . Соч. Т. 2. С. 283–285).