Мэрилин Ялом - История жены

Наконец Вибрандис приехала в Англию со всей семьей. Но Бутцер, истощенный трудами, умер в феврале 1551 года. Теперь на плечи Вибрандис легла обязанность возвратить всю семью в Страсбург. Из уцелевших писем на немецком и латыни можно судить о ее способности самостоятельно улаживать финансовые вопросы. Она написала архиепискому Кранмеру, и тот прислал ей сто марок.

После возвращения в Страсбург Вибрандис с детьми перебралась обратно в Базель. Здесь она умерла во время чумы 1564 года и была похоронена рядом со своим вторым мужем, Эколампадием.

Немецкоязычные протестантские жены из Базеля, Страсбурга и Виттенберга внесли серьезный вклад в Реформацию: они обеспечивали достойный быт своим мужьям. Благодаря им возникла новая модель семейных отношений, в которой жена, хотя и прислуживала своему мужу, в воспитании детей и налаживании христианского быта считалась его компаньоном. Благодаря переводу Библии на немецкий, сделанному Лютером, они могли читать Писание и заложили основу традиции семейного обсуждения священных текстов, которая просуществует веками. Слово Hausfrau не передает всего разнообразия обязанностей вне дома, таких как написание писем или семейные и деловые поездки, которые позволяли женам стать полноправными участницами более масштабных религиозных и социальных реформ.

В Германии и Швейцарии Реформация быстро завоевывала позиции. Ко второй половине XVI века право священнослужителей жениться и несвященный характер брака стали частью протестантской доктрины. Не так обстояло дело в Англии, где оба процесса заняли больше времени. Генрих VIII изначально критиковал Лютера. Это потом его желание развестись с первой женой, Екатериной Арагонской, приведет к разрыву с папством и к созданию англиканской церкви. Пока же он призывает сжигать книгу Лютера и пишет свою собственную, в которой защищает таинство брака (Assertio Septum Sacramentorum, «Защита семи таинств»). Консервативные религиозные взгляды Генриха резко контрастировали с его будущими поступками. В то время как он под разными предлогами, всеми правдами и неправдами жаждал сложить с себя брачные обязательства по отношению к одной жене и взять новую, он и его сторонники охраняли незыблемость религиозного права в отношении брака и противостояли изменениям, идущим из протестантских Германии и Швейцарии.

Тем не менее в конце концов вслед за континентальными протестантскими странами в 1536 году в Англии исключили брак из числа таинств [121] Carlson E. J. Marriage and the English Reformation. Oxford; Cambridge, MA: Blackwell, 1994. P. 42. . Парадоксальным образом, как только брак был десакрализован, англиканская церковь начала предпринимать активные усилия, чтобы подчеркнуть его значимость и статусность. Англиканские проповедники напоминали верующим, что «брак угоден Господу Нашему», и разглагольствовали о прелестях супружеской жизни. В новом молитвеннике от 1552 года содержалась брачная служба, аналогичная той, которую мы описывали в предыдущей главе; она отличалась от средневековой брачной церемонии лишь несколькими важными особенностями. Как и раньше, в ней говорилось о том, что основной целью брака является продолжение рода и спасение от блуда; однако больше значения отдавалось «взаимному сожительству, помощи и комфорту». В отличие от средневекового подхода, в котором супружеская жизнь стояла в иерархии добродетельности ниже девства и вдовства, новый подход ставил брак ступенью выше. Со временем брак станет «этической нормой», а также количественной нормой у христиан [122] Stone L. The Family, Sex and Marriage in England, 1500–1800. L.: Weidenfeld & Nicolson, 1977. P. 135. . Более того, уменьшение числа монастырей в Великобритании, Северной Европе и Швейцарии означало, что одной альтернативой для незамужних женщин стало меньше.

Неизменным оставался подход, при котором муж властвовал над своей женой. Жена давала ту же клятву, что и муж: быть вместе в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить и оберегать, но к ней добавлялось еще обещание повиноваться. Эта часть клятвы, которая перешла в британский вариант из средневековой службы на латыни, вызывала бесконечные споры, поскольку противоречила новому представлению о взаимности чувств и духовном равенстве.

Книги по этикету, в которых содержались советы по поводу брака, несли смешанный посыл. С одной стороны, в них поддерживалась идея Богом данной мужчине власти над женщиной, которая была высказана в Ветхом Завете; с другой стороны, в них содержались рассуждения о важности взаимности в браке, источником которых был апостол Павел (особенно ярко это выражено в Послании к Колоссянам 3:18–10 и Послании к Ефесянам 5:21–33) [123] Fletcher A. The Protestant Idea of Marriage in Early Modern England // Religion, Culture and Society in Early Modern Britain. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 173. . Этого вопроса касались пуританские священники в своих воскресных проповедях, которые затем часто распространялись в народе в форме публикаций.

Уильям Гуж, влиятельный пуританский богослов, старательно пытался примирить новую идею взаимности с традиционными патриархальными ценностями. Он делал это под влиянием состоятельных прихожанок, возмущенных некоторыми идеями, которые он вкладывал в свои проповеди, – например, тем, что жена не должна распоряжаться семейными средствами без ведома мужа. Этим дамам также не нравились некоторые нормы столового этикета, предписывавшие выражать почтение мужу, когда он вставал из‐за стола или уходил, и общее представление о том, что жена должна быть скромной и податливой даже в том случае, если муж несправедливо ее упрекал [124] Ibid. P. 167. .

В трактате 1622 года о домашних обязанностях Гуж отвечал на возражения прихожанок. Он ссылался на собственный опыт и писал о том, что в браке необходимо идти на уступки, а также советовал мужу допустить жену до «совместного управления семьей» [125] Fletcher A. The Protestant Idea… P. 168. . Метафорически обыгрывая традиционные представления об иерархии полов, он сравнивал женщину с сердцем, а мужчину – с головой: оба органа поддерживали жизнь организма. Признавая, что «жена и муж не вполне равны», Гуж заключал, что «даже там, где соблюдается общее равновесие сил, полное равенство невозможно, потому что муж стоит во главе любого семейного предприятия» [126] The Cultural Identity of Seventeenth-Century Woman / ed. by N. H. Keeble. L.; N. Y.: Routledge, 1994. P. 155. . Подобно всем своим коллегам вне зависимости от конфессии, будь то радикальный пуританин или умеренный англиканец, Гуж верил, что патриархальный порядок так же непоколебим, как ход небесных светил.

И все же Гуж и его соратники пуритане были более прогрессивны по сравнению с патриархальными практиками прошлого хотя бы уже потому, что наложили запрет на телесные наказания для жен. Дела о битье жен уже со второй половины XVI века регулярно разбирались в церковных судах, однако, как можно судить по сохранившимся судебным и медицинским отчетам, эта практика не имела большого успеха. Астролог и врач Роберт Нейпир в первые десятилетия XVII века фиксировал случаи избиения жен как само собой разумеющиеся. Например, доведенная до отчаяния жена Стивена Роулинса жаловалась, что она подвергалась побоям и унижениям всякий раз, как ее муж возвращался с попойки. Мужа Элизабет Истон одобряла вся семья, когда он бил жену «как собаку» [127] MacDonald M. Mystical Bedlam: Madness, Anxiety, and Healing in Seventeenth-Century England. Cambridge, England: Cambridge University Press, 1981. P. 100–101. . Несчастные жены мало что могли сделать, чтобы спастись от этих издевательств, поскольку полный развод, предполагавший раздельное ложе и жилье, был очень дорог и хлопотен. В соответствии с новым духом эпохи прогрессивные пуритане и англиканцы боролись против физических наказаний для жен и допускали, что телесные наказания применимы только к детям и слугам. Мужей обязывали мягче относиться даже к провинившимся женщинам, если понадобится, наказывать их словом и ставить превыше всего любовь. Как писал Уильям Гуж, любовь – это «отдельный долг, который ложится в первую очередь на мужа», и она должна проявляться «во всем, что бы ни делал он со своей женой» [128] Цит. по: Fletcher A. Gender, Sex and Subordination in England 1500–1800. New Haven; L.: Yale University Press, 1995. P. 113. .