Эдуард Фукс - История проституции трех эпох

Итак, бедная жертва еще награждалась розгами!

Подобно тому как хозяину заведения было воспрещено принимать слишком «юных дочерей» для потехи развращенных гостей, так не имел он и права принимать замужних. Подобное запрещение мы встречаем повсюду: во Франции, Англии, Германии. Не менее часты, однако, и сообщения о том, что запрещение это нарушалось и что все большее количество замужних женщин тайком служили в домах терпимости, в особенности когда собирался имперский съезд или в городе находилось много войска, так что не грозила особая опасность разоблачения. Что же до закона, в силу которого в «женские дома» принимались только уроженки других местностей, то он касался исключительно небольших городков. Небольшой объем города и родство большинства тамошних семейств объясняют в достаточной степени это постановление.

У нас очень мало положительных данных о посещении таких заведений молодежью. Из того факта, что среди разнообразных пунктов, исполнение которых было для содержателя обязательно под присягой, часто встречается и параграф о запрещении входа в такие заведения мальчикам, можно с уверенностью заключить, что подобные случаи бывали, и, очевидно, не редко.

Время посещения также регламентировалось уставом.

Во Франции для этого предназначались часы от восхода до захода солнца. После захода солнца уже нельзя было ни войти, ни выйти из такого дома. В Голландии и Англии заведения должны были быть закрыты по воскресеньям. В одной английской хронике говорится по поводу этих разнообразных пунктов:

«В заведениях не должно быть замужних женщин, а также женщин, страдающих каким-нибудь серьезным недугом. Так же точно было запрещено открывать их по воскресеньям — обычай, до тех пор сохранившийся у благочестивых кальвинистов Голландии. Вывески не вывешивались, а писались на стенах, часто над ними красовалась кардинальская шляпа».

Бок о бок с этой регламентацией проституции со стороны властей стояла цеховая организация самих проституток, при помощи которой они отстаивали и защищали свои права. Воздействие этой организации ясно сказывается в разных пунктах устава, носящих социальный характер, говоривших об уходе за больными и ограничивавших права и претензии хозяев. Например, проститутка имела право в известное время не принимать мужчин; далее, ее нельзя было насильно удерживать в заведении, наконец, у нее была и некоторая защита против чрезмерной эксплуатации хозяина.

Все эти социальные меры, развитые, между прочим, подробно и в вышеупомянутом ульмском уставе, по всем вероятиям, объясняются именно организацией самих проституток, то есть коллективным и серьезным протестом тех, кто лучше всех знал, в какой защите нуждалась проститутка.

При помощи своей организации «честные девки» вели еще другого рода борьбу, а именно в интересах нравственности, против нечестной конкуренции на рынке любви. Они хотели, чтобы тайные проститутки не портили им дела, не сбивали цен, не отнимали у них из-под носа клиентов. Мужчины, по их убеждению, были обязаны посещать только «честных девок», только «женский переулок». Они поэтому систематически доносили городскому совету, прося его «во имя Господа и милосердия» подвергать их наказанию за то, что те отнимали у них хлеб. Уже Ганс Розенплют [62] Ганс Розенблют (Ганс Розенплют, по прозванию Schnepperer или Schwätzer; нем. Hans Rosenblüth der Schneperer) — немецкий поэт XV века. Уроженец Нюрнберга. «Wappendichter» (певец гербов) по специальности, он путешествовал по дворам, но больше жил в родном городе, где, кажется, был оружейником. Розенблют — плодовитейший драматург своего времени и предшественник Ганса Сакса; он расширил содержание «масленичной пьесы», положив, таким образом, основание новой комедии. говорит в одной из своих масленичных пьес о таких жалобах «честных девок»: «Публичные женщины жалуются на то, что их пастбище стало слишком ограниченным, что тайные проститутки и прислуга отбивают у них корм. Они жалуются также на монахинь, которые умеют так ловко веселиться. Когда последние пускают себе кровь или купаются, так уж непременно в присутствии приглашенного дворянина Конрада».

Не ограничиваясь одними жалобами, борьба против тайных конкуренток и домашней прислуги переходила порой в побоище. Такое исторически достоверное общее выступление проституток описывается, например, в хронике нюрнбергца Генриха Дейкслера: «1500 год. Итем, 26 ноября. Вышло из женского Дома восемь публичных женщин и пришли к бургомистру Маркгарту Менделю и сказали, что в таком-то месте города находится целое заведение тайных проституток и что хозяйка впускает в одну комнату холостяков, в другую женатых и позволяет им заниматься всякими глупостями днем и ночью. Изложив все это, они просили бургомистра позволить им выгнать всех проституток и разрушить заведение. Он позволил им, и вот они штурмовали дом, разнесли дверь, опрокинули печи, разбили стекла в окнах, каждая брала что-нибудь с собой. Птички же все выпорхнули и потому те страшно избили старуху-хозяйку».

Дело не ограничивалось этим случаем. Пять лет спустя публичные женщины повторили свою выходку. Такое весьма далекое от парламентаризма сведение счетов между солидарными «честными девками» и тайными проститутками, или так называемыми Bonhasinen [63] Вольные проститутки ( нем. ). , встречается, впрочем, не только в Нюрнберге, но и в других местах.

Как бы ни была велика и своеобразна терпимость, с которой Возрождение относилось к проституции, оно не исключало того, что одновременно раздавались и резкие протесты против нее.

В самом деле: моралисты-проповедники не переставали ни на минуту громить проституцию. Они беспрестанно изображали ее самыми мрачными красками как источник всех зол, как глубочайшую пропасть ада, в какую только может упасть женщина или мужчина. Противоречие между практикой и теорией — надо заметить, что как в теории, так и в практике господствовало одинаковое единодушие — было, разумеется, велико, но оно отнюдь не неразрешимо. Оно обусловлено тем обстоятельством, что грандиозная экономическая революция совершалась в рамках мелкобуржуазного общественного строя. Постоянное столкновение двух таких противоположных сил должно было неизбежно привести к резкому противоречию между теорией и практикой.

Именно из недр узкого мировоззрения мелкой буржуазии родились все те аргументы, которые проповедники морали выставляли против проституции. Главный их довод постоянно состоял в том, что проститутки интересуются исключительно кошельком тех, кто их посещает. Бесконечное множество из тех поговорок, в которых отражается нравственное негодование на проституток, порождено именно этим взглядом. «Кто водится с публичными женщинами, того общиплют, как курицу». «Проститутка охотно принимает, но только деньги». «Публичная женщина любит лишь до тех пор, пока ей платят». «Проститутка и вино выметают дочиста ящик с деньгами». «Когда публичная женщина ласкает, она имеет в виду не сердце, а только деньги в кармане» и так далее. Такими пословицами хотели возбудить в мужчине отвращение к проститутке.