Дэвид Грин - Возвращение в гражданское общество

Из идеи о том, что получение помощи от ордена – неотъемлемое право его членов, награда за дальновидность и благоразумие, логически следует вывод, что не все заслужили ее своими взносами. Как общества взаимопомощи относились к тем, кто не имел права на подобное обеспечение? Манчестерский союз выразил свою точку зрения на этот счет в наставлении относительно первой степени посвящения. Здесь, однако, понятие «благотворительность» трактуется иначе, чем в наставлениях Ордена лесничих. Пассаж, следующий за словом «благотворительность», напоминает скорее определение «великодушия» из процитированного выше Третьего наставления Лесничих:

Тем не менее, чтобы избежать неверных истолкований, в наставлении подчеркивается:

Добровольное объединение усилий

Тот факт, что общества взаимопомощи высоко ценили самостоятельность индивида, не подлежит сомнению. Но это не означает, что они считали, будто всех людей следует полностью предоставить самим себе, или не видели смысла в коллективных действиях:

Однако в основе всех суждений таких обществ о пользе совместных действий лежал принцип: они должны осуществляться на строго добровольной основе. Общества взаимопомощи, которые приобрели такое распространение в XIX веке, были сугубо добровольными объединениями.

Порой делались попытки силой навязать структуры взаимопомощи отдельным категориям британских рабочих; как правило, подобные усилия предпринимались правящими классами и обусловливались, по крайней мере отчасти, их беспокойством в связи с ростом числа бедняков. Так, принятый в 1757 году закон обязывал перевозчиков угля, работавших на Темзе, отчислять взносы в фонд общества взаимопомощи, управлявшийся олдерменом лондонского Сити. Работодатели, в соответствии с этим законом, должны были удерживать по 2 шиллинга с каждого полученного рабочими фунта. Эти деньги шли на покрытие административных расходов и пособия – выплаты по болезни составляли 7 шиллингов в неделю, а по старости – 6 пенсов в день. Предусматривались также пособия на похороны и материальная помощь вдовам и сиротам скончавшихся перевозчиков угля. Однако в 1770 году этот закон был отменен, «поскольку не соответствовал достижению намеченных целей». Аналогичный акт, принятый в 1792 году, обязывал матросов и шкиперов угольных барж, плававших по реке Уэйр, вступать в общество взаимопомощи. Из их заработка делались принудительные вычеты – полпенни с каждого мешка угля, перевезенного на барже. Из этих средств выплачивались пособия по болезни и старости, а также материальная помощь вдовам и сиротам [87] .

«Получатели пособий» в таких организациях не играли никакой роли в управлении ими, тогда как настоящие общества взаимопомощи представляли собой самоуправляющиеся институты, созданные для взаимной, а не односторонней и благотворительной поддержки. Кроме того, общества, управляемые почетными членами, исключавшими из этого процесса «членов – получателей помощи», пользовались относительно невысокой популярностью [88] . Члены обществ взаимопомощи не желали, чтобы ими «распоряжались» представители правящих классов; не хотели они и становиться объектом благотворительности с их стороны. Они справедливо гордились тем, что добровольные объединения рабочих сумели улучшить положения своих участников без помощи «высшей прослойки».

Коллективизм порождает бесхарактерность

В конце XIX – начале XX века требования в пользу расширения власти государства усилились, и лидеры обществ взаимопомощи были среди тех, кто наиболее активно предостерегал об опасностях, которыми чреват этот процесс. Выступая на ежегодном съезде в 1909 году, великий магистр Манчестерского союза выразил сомнение в целесообразности предложений Ллойд-Джорджа о введении в стране национальной системы страхования по немецкому образцу:

К тому времени в Манчестерский союз входило 750 000 человек. Великий магистр признал, что даже в рядах самих обществ взаимопомощи есть небольшое число людей, считающих, что социальные язвы можно излечить, «подавив индивидуальные добровольные усилия и полностью положившись на государство». Однако эта точка зрения, по его мнению, не учитывала воздействия подобной ситуации на характер людей. Государство может заставить человека участвовать в государственной системе страхования, но это не сделает его ни осторожным, ни бережливым, ни добрым гражданином [89] . Не менее важно и другое: государственная система сузит возможности, позволяющие людям приобретать и использовать на практике навыки самоорганизации.

Опыт такой самоорганизации, отмечалось в наставлениях Древнего ордена лесничих, объединявшего по состоянию на 1910 год 620 000 человек, позволяет членам обществ взаимопомощи стать настоящими гражданами, независимо от того, высок или низок их социальный статус во внешнем мире: