Джордж Ритцер - Современные социологические теории

Тогда как указанные выше постулаты в большой мере основаны на принципах бихевиоризма, постулат рациональности определенно показывает, что на подход Хоманса оказала влияние теория рационального выбора. Говоря языком экономики, субъекты, действующие в соответствии с постулатом рациональности, максимизируют свою полезность.

Люди, как правило, обдумывают и просчитывают различные доступные им альтернативные действия. Они сравнивают степень вознаграждений, которые возможны в связи с тем или иным действием. Также ими определяется вероятность того, что они действительно их получат. Вознаграждения, которые представляютя субъектам наиболее ценными, перестанут быть таковыми, если субъекты считают невозможным их обретение. Напротив, менее ценные превратятся в более существенные, если рассматриваются как наиболее достижимые. Таким образом, существует очевидная взаимосвязь ценности вознаграждения и вероятности его получения. Самые желаемые из них — те, что одновременно обладают высокой ценностью и наиболее достижимы. Наименее желательны вознаграждения, которые имеют не слишком высокую ценность и при этом вероятность их получения невелика.

Хоманс связывает постулат рациональности с постулатами успеха, стимула и ценности. Постулат рациональности показывает, что действия людей зависят от того, какой представляется вероятность успеха. Но что определяет это восприятие? Хоманс полагает, что оно формируется благодаря успехам, достигнутым в прошлом, и сходству теперешней ситуации с теми, в которых его удалось добиться. Однако постулат рациональности не поясняет, почему субъект одно вознаграждение ценит больше другого; для этого нам требуется вспомнить постулат ценности. Таким образом, Хоманс увязывает свой принцип рациональности с теми упомянутыми выше положениями, которые определены под влиянием бихевиоризма.

В конечном счете, теорию Хоманса кратко можно представить как концепцию, согласно которой действующий субъект — это человек, рационально просчитывающий выгоду. Тем не менее в ней существуют некоторые пробелы, касающиеся сферы психических состояний (Abrahamsson, 1970; J. N. Mitchell, 1978) и крупномасштабных структур (Ekeh, 1974). Например, применительно к проблеме сознания Хоманс считал необходимым привлечь «более тщательно разработанную психологию» (Homans, 1974, р. 45).

Хоманс был бихевиористом, целенаправленно занимавшимся вопросами, связанными с уровнем индивидуального поведения. Он утверждал, что большие структуры можно понять при адекватном рассмотрении элементарного социального поведения. Он заявлял, что процессы обмена, происходящие на индивиду-

Как я стал социологом, что во многом было делом случая, описано мной в других публикациях. [Полную автобиографию см.: Homans, 1984.] Мои занятия социологией начались в 1933 г., когда я стал сотрудничать с профессорами Лоуренсом Гандерсоном и Элтоном Мэйо в Гарвардской школе бизнеса. Биохимик Гендерсои изучал физиологические характеристики работников промышленности; психолог Мэйо — человеческие факторы. Мэйо руководил знаменитыми исследованиями, проводившимися на предприятии «Hawthorne» компании Western Electric, расположенной в Чикаго.

Я принял участие в ряде чтений и дискуссий, которые проводил Мэйо. Он просил своих студентов прочесть, помимо всего прочего, несколько работ выдающихся социальных антропологов, в частности, Малиновского, Рэдклиффа-Брауна и Фирта. Мэйо хотел, чтобы, прочитав эти труды, мы поняли, как социальные ритуалы в примитивных, по сравнению с современными, обществах способствовали продуктивной работе.

Я заинтересовался этими вопросами совершенно по другой причине. В то время антропологии, занимавшейся изучением разных культур, принадлежало в интеллектуальной области доминирующее положение, и некоторые из моих друзей, последователей этого направления, как, например, Клайд Клакхон, настаивали на уникальности каждой культуры. Я, в свою очередь, прочитав ряд книг, соглашался, что конкретные институты примитивных сообществ не могут быть результатом заимствований, поскольку встречаются у столь различных по времени существования и отдаленных в пространстве сообществ. Но культуры не уникальны; их сходство можно объяснить исключительно тем, что человеческая природа едина во всем мире. Люди, действующие в сходных обстоятельствах, независимо друг от друга создали похожие институты. Тогда такая точка зрения не была популярной. Не уверен, что сейчас положение изменилось.

Тогда же я ознакомился с рядом конкретных или «полевых» исследований, направленных на изучение малых человеческих групп — как современных, так и примитивных. Когда во Вторую мировую войну меня призвали на флот, я думал об этих исследованиях, долгими часами глядя на море. Вдруг меня осенило, что они могут быть изложены общими, едиными понятиями. Через несколько дней я набросал концептуальную схему.

Вернувшись после в войны на штатную должность, я стал работать над книгой, получившей название «Человеческая группа». В ней я попытался применить мою концептуальную схему к рассматриваемым исследованиям. Пока шла работа, возникла мысль, что концептуальная схема имеет смысл лишь в качестве отправной научной точки. Нужно было найти постулаты, связывающие концепты друг с другом. В книге «Человеческая группа» я выдвинул ряд таких положений, которые, по-моему, хорошо подходили для описания выбранных мною групп..

альном уровне и уровне общества, «идентичны», хотя допускал, что во втором случае «фундаментальные процессы комбинируются более сложным образом» (Homans, 1974, р. 358).

Теория обмена Питера Блау

Цель, которую преследовал Блау ^lau,1964), — «понять социальную структуру путем анализа социальных процессов, управляющих отношениями между индивидами и группами. Основной вопрос... в том, каким образом социальная жизнь оказывается организованной в более сложные структуры человеческих ассоциаций» (Blau, 1964, р. 2). Ученый стремился преодолеть исключительное внимание Хоманса к элементарным формам социальной жизни и проанализировать сложные структуры: «Главная цель социологического изучения процессов межличностного взаимодействия состоит в том, чтобы заложить фундамент для понимания эволю-

Я давно был знаком с профессором Толкоттом Парсонсом, теперь началось наше тесное сотрудничество на факультете социальных отношений. Он был признан ведущим теоретиком в сфере социологии. Я посчитал, что называемое им теориями являлось всего лишь концептуальными схемами и что теория не будет таковой, если не содержит хотя бы несколько постулатов. К этому убеждению я пришел, прочитав книги по философии науки. Однако и наличия одних только постулатов тоже мало для выдвижения теории. Это помогла понять теория феномена. Объяснение должно состоять в том, чтобы один или более из постулатов единичного характера логически вытекали из постулатов более общего плана, связанных с заданными или определенными в данных границах условиями или параметрами. Свою позицию по этому вопросу я сформулировал в своей небольшой книге «Природа социальной науки» {1967}.