Джордж Ритцер - Современные социологические теории

Аронсон входит в число наиболее радикальных критиков марксизма, принадлежащих к марксистскому лагерю. Другие признают трудности, но пытаются разными способами адаптировать некоторые варианты марксистской теории к современной действительности (Brugger, 1995; Kellner, 1995). Тем не менее более

крупные социальные изменения поставили под серьезное сомнение теоретиков- марксистов, которые отчаянно пытаются приспособиться к этим изменениям различными способами. Что бы ни говорилось, «дни славы» марксистской социальной теории миновали. Общественные теоретики-марксисты различных типов выживут, но они не достигнут статуса и силы своих предшественников в недавней истории социологии.

Вызов со стороны феминистской теории

Начиная с конца 1970-х гг., как раз в тот момент, когда марксистская социология получила признание со стороны американских социологов, новое теоретическое направление, возникшее за рамками социологии, бросило вызов упрочившимся социологическим теориям и даже самой теории Маркса. Это более поздний вид радикальной социологической мысли — современная феминистская теория, которая расширила свои рамки, стала более сложной и повлияла на социологию в XX в. Развитие современной феминистской теории основано на новом подъеме активности женщин в борьбе за полное гражданское равенство — так называемая «вторая» волна женского движения, начавшегося в 1960-е гг (Первый этап, или волна мобилизации, относится к первым годам столетия и последнему десятилетию; он достиг высшей точки своего развития в 1920, когда женщины добились права принимать участие в голосовании.)

Возникновению новой волны феминистской активности способствовали три фактора: общая атмосфера критического мышления, которым характеризовался тот период; сексизм, проявляемый либералами и радикалами-мужчинами по отношению к стремлению женщин принимать активное участие в движении за гражданские права, в антивоенных и студенческих выступлениях и приводивший лидеров женских движений в ярость (Densimore, 1973; Evans, 1980; Shreve, 1989; Snitov, Stansell, and Thompson, 1983); а также предвзятость и дискриминация, которые женщины постоянно испытывали при найме на работу и получении высшего образования (Bookman and Morgen, 1988; Caplan, 1993; Garland, 1988; MacKinnon, 1979). По этим причинам, в особенности последней, женское движение продолжало существовать и в 1990-х, несмотря на то что многие другие движения 1960-х гг. угасли. Более того, все эти годы политическая активность женщин и во имя женщин стала международным феноменом, который охватил представительниц прекрасного пола многих обществ и живущих в наиболее стратификационных поселениях Северной Америки. Творчество феминистов сейчас переживает свою «третью волну», благодаря произведениям женщин, которым предстоит большую часть сознательной жизни провести в XXI в. (С. Baily, 1997; Огг, 1997).

Главная черта данного международного женского движения — появление новой литературы, посвященной женщинам, что делает открытыми все до сих пор скрытые аспекты женской жизни и переживаний. Эта литература, которую называют исследованиями женщин или новой наукой о женщинах, представлена творчеством писателей из разных стран и различных областей знаний, рожденным как в стенах, так и за пределами университетов, и адресованным как широкой обще-

ственности, так и специфически академической аудитории. Одним из самых ярких примеров последних лет, подтверждающих, что интеллектуальная деятельность активно продолжается, служит тот факт, что феминисты впервые подвергли многосторонней критике ту систему, в которой женщины занимают подчиненное положение, благодаря чему стала очевидной сложность этой системы.

Феминистская теория — теоретическая «нить», проходящая сквозь литературу подобного рода: иногда она прослеживается в произведениях на такие самостоятельные проблемы, как работа (Daniels, 1988; Devault, 1991; Hochschild,

1997; Kanter, 1977; Pierce, 1995; Rollins, 1985) или изнасилование (Sanday,

1996; Scully, 1990), или поп-культура (McCaughey, 1997; Radway, 1984); иногда феминистская теория четко представлена и занимает центральное мес то, как, например, в анализах материнства Адрианны Рич (Rich, 1976), Ненси Чодороу (Chodorow, 1978) и Джессики Бенджамин (Benjamin, 1988); и все в боль шей степени становится единственной, четкой темой ряда произведений. Опре деленные утверждения этих, опубликованных недавно в большом количестве ра бот исключительно теоретического содержания, признаны особенно выдающимися в социологии, потому что они направляются в данную область знаний людьми, хорошо сведущими в социологической теории (Chafetz, 1984; P.Collins, 1990, 1998; LengermannandNiebrugge-Brantley, 1990; Lengermann and Niebrugge, 1995; D. Smith, 1979, 1987, 1990a, 1990b, 1992, 1993; Stacey and Thorn, 1985; Wallace, 1989). В число журналов, представивших феминистскую теорию вниманию соци ологов, входят «Знаки», «Исследования феминизма», «Социологическое исследова ние» и «Тендер и общество», так как этим занимается профессиональная ассоциа ция «Социологи за положение женщин в обществе» (Sociologists for Woman in Society, SWS) и Национальная ассоциация изучения женщин (National Women's Studies Assotiation, NWSA).

Феминистская теория смотрит на мир глазами женщин — ранее не признаваемого и не замечаемого меньшинства. Ее цель — открытие важных, но непризнанных методов, благодаря которым деятельность женщин (находящихся в подчиненном положении по половому признаку и подвергающихся разнообразным воздействиям других стратификационных категорий, таких как класс, раса, возраст, вынужденная гетеросексуальность и геосоциальное неравенство) помогает создавать наш мир. Эта точка зрения коренным образом меняет наше понимание социальной жизни. На этом основании феминисты-теоретики бросили вызов социологической теории.

Те, кто бросает этот вызов, доказывают, что социологи упорно отказывались включать положения нового учения о женщинах в свое понимание социального мира в рамках дисциплины. Напротив, социологи-феминисты были изолированы от основного направления социологии, а исчерпывающая феминистская теория социальной организации сводилась к единственной исследовательской переменной — полу, и простому социально-ролевому образцу — тендеру (Alway, 1995; Laslett and Thome, 1992; Lemert, 1992b; D. Smith, 1990b; Stacey and Thome, 1985, 1996; R. Wallace, 1989; Yetman, 1987). Сначала эти обвинения кажутся обоснован-

• ными. Причины, по которым феминистская теория несколько обособлена от социологии, возможно, кроются в глубоких антиженских, антифеминистских предрассудках и сомнении насчет научной достоверности этой теории, тесно связанной с политической активностью. Также полному принятию феминистской теории метает тот факт, что для социологической теории и практики смысл первой представляется глубоко радикальным, что заставляет относиться к ней с осторожностью. Кроме того, эти феминистские произведения сейчас составляют критическую массу в социологии. Они предлагают существующую парадигму для изучения социальной жизни. А те, чей опыт и восприятие делают их восприимчивой аудиторией для этой теории — женщины вообще, а также женщины и мужчины, находящиеся под влиянием феминизма в частности, теперь, возможно, составляют численное большинство в социологическом сообществе. По всем этим причинам феминистская теория все более проникает в дисциплину, занимая все ее подразделения, влияя на многие из ее давно упрочившихся теорий, как макро, так и микро, и взаимодействуя с новыми постструктуралистскими и постмодернистскими разработками, описываемыми ниже.