Джордж Ритцер - Современные социологические теории

Фридрих Энгельс, соратник и благодетель Маркса, а также Карл Каутский и Эдуард Бернштейн указали направление интерпретации марксистской теории. Каутский рассматривал неизбежный упадок капитализма как

неминуемый в том смысле, что изобретатели улучшают технику, а капиталисты в своей страсти к прибыли революционизируют всю экономическую жизнь; так же, как неизбежно то, что трудящие ставят своей целью сокращение рабочего времени и повышение заработной платы, которую они организуют сами, таким образом они ведут борьбу против капиталистического класса и его положения, так неизбежно и то, что они стремятся к завоеванию политической власти и свержению капиталистического правления. Социализм неминуем, потому что неминуема классовая борьба и победа пролетариата неизбежна (Каутский, цит. по: Agger, 1978, р. 94).

В данном случае представлены образы деятелей, которые структурами капитализма побуждаются к ряду действий.

Именно этот образ стал объектом основной критики научно ориентированного экономического детерминизма, так как он не соответствовал диалектическому содержанию марксистской теории. Говоря конкретнее, эта теория действовала в обход диалектики, нивелируя значимость мыслей и действий отдельного человека. Существенным ее элементом явилась экономическая структура капитализма, которая определяет индивидуальное мышление и действия. Подобная интерпретация, кроме того, вела к политическому квиетизму и, следовательно, была несовместима с концепцией Маркса. Зачем нужны индивидуальные действия, если капиталистическая система была готова рухнуть под тяжестью своих собственных структурных противоречий? Ясно, что в свете высказанного Марксом желания объединить теорию с практикой, подход, который упускает из виду индивидуальные действия и даже делает их ничтожными, не мог соответствовать традиции его мышления.

Вследствие только что рассмотренной критики, важность экономического детерминизма стала меркнуть, а некоторые теоретики принялись разрабатывать другие разновидности марксистской теории. Одна группа марксистов в поисках субъективной ориентации обратилась к гегельянским корням теории Маркса, чтобы дополнить разработанность концепций ранних марксистов на объективном, материальном уровне уровнем субъективным. Ранние марксисты-гегельянцы пытались возродить диалектику субъективных и объективных аспектов социальной жизни. Их интерес к субъективным факторам заложил основу для последующего развития критической теории, которая, практически, делает акцент исключительно

на субъективных факторах. Проиллюстрировать суть гегельянского марксизма можно на примере творчества ряда мыслителей (например, Карла Корша), но мы обратимся к творчеству лишь одного из них — Георга Лукача, который получил большую известность, в частности благодаря своей книге «История и классовое сознание» (Lukacs, 1922/1968). Мы также вкратце коснемся идей Антонио Грамши.

Георг Лукач

Интересы знатоков марксизма в начале XX в. были ограничены главным образом поздними, в основной массе экономическими, произведениями Маркса, такими как «Капитал» (Магх, 1867/1967). Ранние труды, особенно «Экономическо-философ- ские рукописи 1844 года» (Магх, 1932/1964), в которых особенно сильно ощущается влияние гегельянского субъективизма, были по большому счету не знакомы мы- слителям-марксистам. Новое прочтение «Рукописей» и их публикация в 1932 г. стало основным поворотным событием. Однако к 1920-м гг. Лукач уже написал свой главный труд, в котором подчеркнул субъективную сторону марксистской теории. Как пишет Мартин Джей: «"История и классовое сознание" по нескольким фундаментальным направлениям предвосхитила философское значение "Рукописей 1844 года" Маркса, которые были опубликованы почти через десять лет после ее выхода в свет» (Jay, 1984, р. 102). Основной вклад Лукача в марксистскую теорию представлен его трудами по двум главным вопросам: овеществления (Dahms, 1998) и классового сознания.

Овеществление

Лукач с самого начала поясняет, что полностью не отрицает творчество экономических марксистов по вопросам овеществления, а просто пытается расширить их идеи. Он начал с марксистской концепции товаров, которую характеризовал как «центральную, структурную проблему капиталистического общества» (Lukacs, 1922/1968, р. 83). Товары, в сущности, представляют собой отношения между людьми, которые, как они полагают, получают свойства вещи и приобретают объективную форму. В процессе взаимодействия с природой люди в капиталистическом обществе производят различные продукты или товары (например, хлеб, автомобили, кинокартины). Однако люди склонны упускать из виду тот факт, что они производят эти товары и сами определяют их стоимость. Считается, что ценность товаров определяется рынком, независимым от людей. Товарный фетишизм есть процесс, при котором товарам и их рынку приписывается в капиталистическом обществе независимое объективное существование. Эта идея Маркса стала основой концепции овеществления Лукача.

Ключевое различие между товарным фетишизмом и овеществлением заключается в ширине охвата этих двух понятий. Если первое касается лишь экономических институтов, то последнее применяется Лукачем по отношению ко всему обществу — государству, закону и экономическому сектору. Та же самая динамика применима ко всем секторам капиталистического общества: люди пришли к представлению, что социальные структуры живут своей собственной жизнью, и, как следствие, приобретают объективный характер. Лукач описывает это процесс следующим образом:

Человек в капиталистическом обществе стоит лицом к лицу с реальностью, «созданной» им самим (как классом), которая кажется ему чуждым природным явлением; он полностью находится во власти его «законов»; его деятельность сводится к беспрекословному соблюдению определенных индивидуальных законов во имя своих собственных (эгоистических) интересов. Но даже «действуя», человек остается, в сущности, объектом, а не субъектом событий (ЬикасБ, 1922/1968, р. 135)

Развивая свою мысль, касающуюся овеществления, Лукач объединил идеи Вебера и Зиммеля. Однако поскольку овеществление было встроено в марксистскую теорию, оно рассматривалось как проблема, ограниченная рамками капитализма, а не как неизбежная судьба человечества, как это было у Вебера и Зиммеля.

Классовое и ложное сознание

Классовое сознание имеет отношение к системе убеждений, разделяемых теми, кто занимает в обществе одинаковую классовую позицию. Лукач пояснял, что классовое сознани это — не сумма, не среднее арифметическое индивидуальных сознаний; скорее, это собственность группы людей, занимающих схожее положение в производственной системе. Данный взгляд заставляет сфокусировать внимание на классовом сознании буржуазии и, в особенности, пролетариата. В творчестве Лукача прослеживается четкая связь между объективным экономическим положением, классовым сознанием и «реальными, психологическими размышлениями людей о своей жизни» (Ьикас8, 1922/1968, р. 51).