Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

В Латинской Америке, для которой и была разработана монетаристская модель, реформы осуществлялись настолько плохо, что 1980‑е гг. применительно к региону получили название «потерянное десятилетие». А то, что произошло в следующем десятилетии — вплоть до нового обвала в конце и по окончанию его (Бразильский кризис 1998 г., Аргентинский кризис 2002 г.), к монетарной модели имело уже другое отношение: это был всплеск чужого интереса на своем поле, интереса без отдачи для народов региона. Ненормальность, связанная с кабальной (долговой и прочей) зависимостью латиноамериканских стран от Запада проявляется в виде угнетения отечественного производства, снижения (как это ни удивительно на фоне показателей экономического роста) уровня национальных накоплений и инвестиций, а также захвата рынка импортом. Итогом становится деиндустриализация, безработица и бедность 654 654 Латинская Америка. — 1996, № 11. .

Несоответствие технологического и социального уровней развития США и Канады, с одной стороны, и латиноамериканских стран — с другой, стало одним из факторов, определившим и более сдержанное, чем ранее, отношение американских аналитиков и администрации США к перспективам общеамериканской (совместно со странами Южной Америки) интеграции 655 655 Lowenthal A. Partners in Conflict. The United States and Latin America. — Baltimore, 1987; Latin America in New World. — Boulder, 1994; Unsted States Policy in Latin America. A Decade of Crisis and Challenge. — Lincoln and London, 1995; Smith P. Talons on the Eagle: Dynamics of US‑Latin American Relations. — New York, 1996. . На втором панамериканском саммите, который состоялся в Сантьяго (Чили) 18–19 апреля 1998 г., было признано, что общеамериканская интеграция является стратегической целью всех стран региона и в перспективе все субрегиональные объединения, базирующиеся на либеральных основаниях, должны быть объединены на паритетных началах в зону свободной торговли Америк. Но при этом было отмечено, что в панамериканской интеграции роль «социального компонента» будет большей, чем в НАФТА, и что при сохранении нормативной и катализирующей роли НАФТА в такого рода интеграции простое ее распространение на юг не отвечает потребностям настоящего времени.

То есть, учитывая нереальность для стран Латинской Америки в обозримом будущем приблизиться к социальным стандартам США, вероятность панамериканской интеграции на основах свободы, перемещения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы в обозримом будущем невелика. Расходовать средства на подтягивание латиноамериканских стран к своему уровню Соединенные Штаты не будут и нынешний уровень их контроля над первыми правящую верхушку США в целом устраивает. Определенное разочарование в Латинской Америке сказалось даже на отношении к Чили, единственной из стран региона, которая не уставала заявлять о своей готовности в любой момент присоединиться к НАФТА. Так что перспективы расширения НАФТА остаются неопределенными 656 656 Сушко О. В. Політичний контекст Північноамериканської угоди про вільну торгівлю (НАФТА). Регіональні відносини у Західній півкулі: Автореф. ... канд. політ, наук. — К., 1998. — С. 12. .

Более того, обратной стороной интеграции экономик стран–членов НАФТА выступает тенденция к свертыванию торговли США и Канады с рядом стран Латинской Америки. Среди аргументов, которые раздаются в США в пользу осторожного отношения к последним, выдвигается и наличие в Латинской Америке большого количества собственных интеграционных группировок. Среди них Андская группа, Центральноамериканский общий рынок, Карибский общий рынок, а также МЕРКОСУР — наибольший и перспективнейший интеграционный блок Южной Америки в составе Аргентины, Бразилии, Уругвая и Парагвая при ассоциированном членстве Чили и Боливии. Именно МЕРКОСУР, являясь инструментом реализации политических и экономических интересов ведущих стран Южной Америки, в частности Бразилии, выступает противовесом и, в то же время, дополнением НАФТА в Западном полушарии.

Государство, недостаточно экономически и политически сильное, не обладающее достаточным ресурсным потенциалом и эффективной властью, необходимыми для защиты своих интересов, зачастую оказывается в зависимом положении от более сильных держав. Осознание собственной слабости, незащищенности и уязвимости в международных отношениях вынуждает его обращаться за поддержкой к другим государствам. Одним из наиболее эффективных способов усиления позиции государства на международной арене считается создание интеграционных объединений, или «максимизирующих альянсов» (Г. Моргентау). За счет этого теоретически суммарный потенциал объединившихся позволяет осуществлять задания, выполнение которых невозможно каждым из них в отдельности.

Однако фактически действенность такого альянса зависит, в первую очередь, от его «качественного» состава — степени асимметричности отношений между его членами. Так, часто слабым государством как наиболее привлекательный вариант рассматривается объединение с более сильным — «образцом», «идеалом», уровень и качество жизни которого считаются достойными подражания. Для латиноамериканских стран таким «идеалом–целью» являются, безусловно, США, а также наиболее развитые державы Западной Европы. Но в случае создания подобного объединения возникает угроза установления зависимости от более мощного «союзника» с соответствующими негативными последствиями, не говоря уже о возможности дополнительных осложнений при наличии значительных историко–культурных и языковых отличий. Поэтому наилучшими кандидатами для интеграции оказываются страны, наиболее похожие по условиям и уровню развития, структуре хозяйства, языковым и культурным особенностям и, что очень важно, с подобными проблемами, в наилучшем случае — географически близкие, имеющие схожую историческую судьбу.

При создании подобных объединений определяющим фактором становится осознание интегрирующимися государствами своей идентичности — историко–культурной, языковой, экономической и т. п. Именно осознание идентичности оказывается тем психологическим основанием, которое порождает у одной нации ожидания на понимание, «сочувствие» и помощь именно со стороны других, и содействует заинтересованности в установлении более тесных отношений между ними. Такие факторы, как расположенность в одном регионе, общность языка и религии, исторического прошлого, сходство структуры экономики (что имеет место в случае Латинской Америки) являются, безусловно, достаточными основаниями для осознания нациями своей идентичности и объективными условиями объединения. Но при учете данных факторов обязательно следует принимать во внимание непостоянный характер их влияния, которое может изменяться с течением времени, ослабевать или усиливаться, в разные периоды быть неодинаковым и даже противоположным 657 657 Мамонтов С. П. Единство в многообразии или многообразие в единстве? // Культура Латинской Америки. Проблема национального и общерегионального. — М., 1990. — С. 7. . Так, неравномерность экономического развития приводит к увеличению «отдаленности» между более и менее развитыми странами региона; даже язык, хотя и остается одним из главных факторов объединения, изменяется, проявляя тенденцию к дифференциации.