Виктор Острецов - Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки

Таким образом, логически, несложно любому из нас, чисто логическим путем вывести для себя заключение о решающем влиянии масонства на идеологию нашей нынешней культуры. Конечно, затруднение встречается в попытках увидеть суть доктрины и масонства и нашей культуры во всей исторической конкретности. Логическая догадка поэтому остается лишь логической догадкой. Но тогда кажется странным факт того, что исследователи, историки и литературоведы, имя коим легион, тратя столько сил на разработку частных вопросов, оставляют в стороне главный вопрос о сути нашей культуры, об историческом пути ее создания определенными силами и с определенной целью, во имя осуществления определенной идеологам.

Когда мы говорим слово «культура», то мы чаще всего упускаем из виду, что в основе этого понятия лежит представление о выражении некоего культа, поклонения чему-то или кому-то внешнему. Говоря о культуре сегодня, нет необходимости добавлять определение ее, как культуры светской, мирской, поскольку только эта культура и царствует сегодня в мире. Между тем, понятно, что существует и христианская культура, некогда во многих странах всеобъемлющая, в которой все силы, мысли и желания отданы учению Христову и высшим выражением которой является Церковь в ее внешних формах бытия.

Что касается нынешней культуры, мирской, «просветительской», то и она есть выражение некоего культа. И вопрос лишь о том, какой именно культ выражает она своими высшими ценностями. Нетрудно догадаться, что в ее основе лежит языческий пантеизм. Наша нынешняя культура, «просветительская», есть как было сказано выше, выражение некоего культа. Его назвали «гуманизмом». Несомненно, что у нашей, мирской культуры, есть все признаки определенной религии. И у этой религии есть свои храмы, свои ритуалы и обряды, спрятанные от улицы, как святилища древнеегипетских жрецов, и своя метафизика, названная Екатериной II мартинистской метафизикой. Религиозное начало нашей культуры скрыто в глубине масонских ложи с их каббалистикой, ритуалами, иерархией, с их алтарями и культом «чисто человеческого». Нельзя не обратить самого пристального внимания на то, что десятки тысяч ученых, писателей, музыкантов, политиков, художников, всевозможных мыслителей и в прошлые времена и в наше время состоят в масонских ложах Было бы странным предположить, чтобы идеология ордена вольных каменщиков не оказывала бы на их мировоззрение самого серьезного влияния. Было бы странно думать, что именно идеология масонства никак не стимулирует их творчество. И если иметь возможность внимательно присмотреться к этой теме, то легко увидеть, что именно в недрах масонских лож и вызрела современная литература и современная наука, не говоря о философии, само понятие о которой, как науке о поисках мудрости, поисках истины есть синоним определения масона, как человека, ищущего мудрости, истины, как «жениха Софии». Строго говоря, именно теософия определила само появление современной науки и это очевидный факт.

Вопрос, в конечном счете, идет об определении ценности самой нынешней культуры, как выражении некоей сверхрелигии, некоей мировой религии, способной поглотить все остальные. В психологии людей, поклоняющихся этой «культуре» и сама наша святая Православная Церковь есть лишь один из моментов ее, а все святые, мученики и исповедники христовой веры есть лишь феномен все той же «культуры». Деятелями культуры становятся, таким образом, и преп. Сергей Радонежский, и Лев Толстой, и Шопегауэр, и преп. Серафим Саровский и сонм писателей, ученых и философов. Все в один ряд. Всеядная «культура» готова поглотить все живое, яркое и своеобразное. Но при этом она в своей сути отрицает начисто христианство и Церковь Христову. И этот момент носители «культурных ценностей» в наше время пытаются всячески затушевать. Им обидно думать, что преп. Серафим своим служением Христу отрицал эту гуманистическую культуру.

Автору этой книги не раз приходилось слышать упрек в том, что он «все» отрицает и нигде у него не найдешь положительного образа. Такая реакция «культурника» понятна, ибо вся его религия есть человекобожеская кумирня. И если бы мне пришлось отвечать на эти упреки вновь и вновь, то я бы сказал, что примеры для подражания, примеры святости подлинной надо искать не среди «житий» писателей или ученых, или полководцев, а в житиях святых. И помня при том, что святые наши есть вечно живые и предстоятели у престола Всевышнего, наши деятельные заступники, а не просто литературные или исторические кумиры, «великие» и «значительные», и чей вклад во «всемирную культуру неоспорим».

В нашей исторической литературе масонство обычно преподносится как секта темных заговорщиков, каких-то «рыцарей плаща и кинжала». Громко декларируется при этом приверженность авторов отеческим традициям ... «культуры и этики», то есть как раз тем самым началам, что составляют краеугольный камень самого масонства. Громко объявляется о том, что масонство «враг русского народа», но при этом удивительным образом проводятся идеи «гуманизма» и мирской культуры. Легкий декоративный флер из фраз о ценности православия призван только затушевать скрытый в самой концепции этих работ совершенно мирской их пафос. Масонство становится в таких работах просто выражением политических устремлений каких-то гнусных и морально неустойчивых элементов. Действительное понимание масонства лежит, однако, гораздо глубже и в совершенно иной плоскости. Не случайно, большинство работ по масонству наполнены несовместимыми идеологемами, которые при попытке их понять, расщепляют весь текст на совершенно несовместимые по смыслу понятия.

В тексте книги слово «культура» будет иметь значение именно мирской, «просветительской» культуры, поскольку христианская культура в настоящее время ограничена представлением о собственно церковном, имеющем отношение непосредственно к самой Церкви.

Другим вопросом, рассматриваемым в книге, является воздействие идеологии масонства на весь ход русской истории. Это вопрос о национальной традиции и мартинизме, как было принято называть некогда масонство в нашей стране. Просветительская идеология своей внешней стороной нашла отражение в исторических концепциях нового времени, а внутренней стороной обращена непосредственно в сторону герметической философии, то есть в сторону оккультную и теософскую. Недаром, наши первые историки нового времени, то есть с XVIII века, были членами масонских лож. По крайней мере, имена некоторых из них значатся в масонских ложах. В конце девятнадцатого века мы видим в ложе и Ключевского и Пыпина и некоторых других. Но дело не в самом членстве в ложе, а в идеологии исторических школ. Конечно, при большом желании можно видеть в истории выражение роковой закономерности, как это и делается обычно, но надо отдавать себе отчет, что такой взгляд есть уже предвзятость, когда факты подбираются задним числом под определенную концепцию. Недавно властвовавший в нашей стране «исторический материализм» с наглядностью показал, что все «закономерности» создаются политиками под решение определенных задач. В свою очередь вполне очевидно, что если миром владеют люди, охваченные желанием воплотить определенную доктрину в историческую жизнь народов, то мы увидим не закономерность, а реальные усилия этой группы людей, которые, вполне возможно, сами видят в себе апостолов «объективной закономерности».