Игорь Яковенко - Познание России: цивилизационный анализ

Однако существует и более глубокий уровень, детерминирующий затухание воспроизводства атавистических форм. Как и все в культуре, атавизмы воплощены в культурном сознании и в сфере культурного бессознательного. Постоянно идущее переструктурирование ментальности ведет к тому, что стадиально предшествующий слой культурного сознания минимизируется, а новый уровень иерархии культурного целого все более доминирует и не только отодвигает, но и переструктурирует исторически предшествующее. А потому рождение людей с архаической доминантой становится все менее вероятным. Старое качество изживается на самом последнем, итоговом уровне культурной детерминации.

Подведем общий итог. Цивилизационная специфика российской культуры задает консервацию и устойчивое воспроизводство пластов архаически-варварского в системе социокультурного целого.

Эти моменты не являются чем-то относительно внешним и потому преходящим. Их бытие заложено в структуре русской культуры. Нормативно-ценностное ядро культуры, нравственный идеал, качественные характеристики ментальности таковы, что моменты варварского неизбежно порождаются, структурируются и воспроизводятся в процессе воспроизводства социальности и культуры.

Моменты варварского оказываются важным элементом, способствующим закреплению и консервации существующей цивилизационной модели. В эпохи революционных переломов они превращаются в факторы, блокирующие переход общества в новое цивилизационное качество.

7 Ближайший пример подобного рода приходится на 70 —80-е годы XX в. Смерть традиционной русской деревни и яркий всплеск литературы «деревенщиков», закрепивших «Русь уходящую» и пропевших реквием по ушедшему навсегда, поразительно синхронны.

8 Так, известно, что при распахивании плодородной степи земля, которая необходима для существования семьи одного кочевника, способна прокормить до 2 тыс. земледельцев.

9 Классической иллюстрацией этому служит известный в этнографической литературе диалог между американской туристкой и человеком из архаического племени, не встречавшим ранее белого человека. На предложение подарить ему что-нибудь мужчина (воин) ответил: «Зачем? У меня все есть».

10 Прежде всего этому служит система распределения, в соответствии с которой член коллектива не сам распоряжается результатом труда, но отдает его в руки старейшего. Позднее, с распадом архаического коллектива и становлением моногамной семьи возникает опасность расслоения между семьями. В ответ на это складывается система праздников, смысл которых — извести, расточить любые излишки, если они возникли. Яркий пример — обычай «потлатч», в соответствии с которым американский индеец на празднике буквально расточает, уничтожает нажитое годами, «обменивая» нажитое имущество на социальный престиж.

11 Гораздо позже, когда цивилизация рухнет, переживший ее, а значит, утративший страх перед растворением в цивилизации поздний варвар может объявить себя ее наследником, принять внешние формы цивилизации и субъективно отождествиться с последней.

12 Одно из самых ярких проявлений неимманентного характера варвара — его несамодостаточность, принимающая иногда клинические формы. Цивилизация как точка отсчета и объект особого амбивалентного отношения занимает в сознании варвара неизмеримо большее место, чем варварский мир в сознании цивилизации.

13 Меняются именно формы. Так, к примеру, разбой, работорговля, пиратство сменяются рэкетом, организованной торговлей наркотиками, человеческими органами для пересадок и т. д.

14 Здесь уместно вспомнить мифологему особого, третьего пути. Идейнопсихологические корни ее — в описанной типологии сознания.

15 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. С. 38.

16 Гоголь Н.В. Полное собр. соч.: В 14 т. М., 1937. Т. 2. С. 127.

17 Подробнее см.: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1987.

18 В поздневарварских обществах использование без воспроизводства сменяется суженым воспроизводством, варварским воспроизводством, т. е. созданием ухудшенных, варваризованных форм изначального цивилизационного материала.

19 Эта стратегия вписания в мир не умерла и живет рядом с нами. Варварский способ понимания, т. е. усложнения своих ментальных структур через разрушение, демонстрируют малые дети, ломая игрушки. Вообще, в этнографии детства множество моментов восходит к феноменологии военной демократии и варварства. Так, дети берут на себя доламывание ветхих предметов — зданий, автомобилей, выброшенных вещей и т. д.

20 Загаживание глубоко не случайно и не сводится к отправлению естественных функций организма. Это — знаково-символическая деятельность, фиксирующая ценностный статус предметной среды города, т. е. неварварского мира в сознании варвара.

21 Само такое поселение свидетельствует об «усталости», слабости варварской культуры, о том, что племя готово принять цивилизацию. По сути, такие варвары — братья наших мигрантов.

22 Поэтому он противостоит широкому проникновению рынка в жизнь общества и тяготеет к государственной экономике.

23 См.: Введение. С. 12.

24 Разговор идет именно о качестве, его нельзя импортировать или создать усилиями самой мощной системы образования, массмедиа, технологиями. Только неизбежное изменение человеческого субстрата общества в ходе естественного кумулятивного процесса дает догоняющим обществам шанс адаптировать к себе интенсивные, зрелые цивилизационные модели. Освоив их и еще раз «переплавив» себя самое, такие общества могут делать следующий шаг на пути в будущее.

25 На Западе есть страны, по земле которых тоже не ступала нога римского легионера, к примеру Польша, Литва, Ирландия. Однако Европа представляет собой достаточно хорошо интегрированное целое. Выросшая на почве античности европейская цивилизация сложилась на территории ведущих стран континента, а затем перенесена в остальные и навязана всем народам, принявшим католицизм.

26 В Европе становление цивилизации шло за счет последовательной рецепции пластов античного материала.

27 См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997.

28 Заметим, что не только революция, но и вся история советского периода хорошо укладывается в предлагаемую логику. Хилиастические истоки Октября сегодня достаточно признаны, однако исследователи молчат о хилиастических истоках заката советской власти. Между тем, в 20 —50-е годы XX в., пока большая часть общества верила в эсхатологическую перспективу, в то, что она строит прекрасное будущее, т. е. уходит от истории и цивилизации в вечность сказочного бытия, массы были готовы на любые жертвы. Но когда в 80-е годы стало окончательно ясно, что в результате построено нормальное общество, и хилиастическая перспектива окончательно умерла, массы отказались от коммунизма, и советская власть пала.