Игорь Яковенко - Познание России: цивилизационный анализ

Экстенсивная и интенсивная интенция выступают как системообразующие характеристики культуры. Они пронизывают собой все срезы и аспекты самопроявлений человека и социокультурного организма. Мы имеем в виду ментальность, характер экономики, социальные отношения и политические институты, характер внешнеполитических устремлений. Экстенсивная или интенсивная доминанта формируют стиль и стратегию исторического развития социокультурного организма. Сравнительный анализ этих стратегий — тема большого самостоятельного исследования. Выделим один признак, особо значимый в аспекте нашего исследования.

Для различения экстенсивной и интенсивной стратегии исторического бытия критериально отношение к ресурсам. Экстенсивная в идеале тяготеет к бесплатным (минимально оплаченным) ресурсам. Экстенсивно ориентированный человек стремится устроить жизнь таким образом, чтобы ресурсы были бесплатны. Получение новых ресурсов, взамен расходованных, мыслится как операция, требующая минимума издержек. Русская народная сказка донесла до нас образ идеального мира неограниченных и бесплатных ресурсов: «скатерть-самобранка», «неразменный пятак» и прочие радости сказочного мира оформляют этот идеал.

Экстенсивная стратегия исторически первична и очевидна в ситуации ресурсной избыточности. Пока пригодного для жизни человека пространства больше, чем людей, люди эти привержены экстенсивной стратегии. Общества, разделяющие экстенсивную стратегию бытия — общества дорыночные. Обмен, если и имеет место, то локализован в некотором узком секторе, предполагающем получение дефицитных или отсутствующих ресурсов, товаров, услуг. Рынок носит подчиненный характер.

В экстенсивных обществах сильны механизмы распределения, работающие на самых разных уровнях рода, племени, государства. Здесь широко практикуется неэквивалентный обмен. Клиент поддерживает патрона, работает на него когда необходимо, а патрон покровительствует клиенту (говоря сегодняшним языком, «крышует» его), кормит и поит в тяжелую годину. Другой вариант — русские «помочи».

Соседи «всем миром» помогают семье строить дом, а хозяева в конце работы ставят общее угощение. В обоих случаях отношения сторон взаимны. Люди обмениваются услугами и обязательствами. Однако, этот обмен принципиально неэквивалентен. Культура экстенсивно ориентированного общества противится принципу строго эквивалентного обмена, в соответствии с ценовыми паритетами устанавливаемыми рынком. В этой связи примечателен разговор русского писателя А.Н. Энгельгарта, с соседом-крестьянином, в котором крестьянин объясняет автору, что жить в деревне можно «по-немецки» — т. е., строго расплачиваясь по рыночному курсу за товар или за услугу и требуя в свою очередь встречной платы за взятое из именья или за использование барского инвентаря, или «по-нашему». Во втором варианте нет строгого счета, а есть угощение со стороны барина и практически бесплатная работа крестьян; зато в случае необходимости они смогут срубить дерево в барском лесу или воспользоваться другим имуществом без лишнего счета на основах добрососедской взаимности139.

В каждом единичном обмене (даре, подношении, услужении) одна из сторон всегда отдаст больше и получит меньше. Заметим, что на практике люди оценивают свои обмены с другими людьми, близкими и далекими, и исходят из того, что суммарный счет должен быть эквивалентным — «на круг мы им сделали/подарили, отдали примерно столько же, сколько они нам». Если же одна из сторон полагает такие отношения неэквивалентными, она высказывает претензии или прерывает цепь традиционных обменов ресурсами и услугами.

Казалось бы, подобные отношения могут быть взаимовыгодными. В крайнем случае, они невыгодны одной из сторон в подобных традиционных обменах дарами и услугами. На самом же деле, это невыгодно обществу как целому, поскольку ведет к повсеместному, тотальному перерасходу ресурсов140. От перерасхода уберегает сознание, сформированное таким образом, чтобы постоянно, автоматически считать каждый су и каждый пфеннинг. Но экстенсивно ориентированный человек выше подсчета, считает его занятием недостойным. В экстенсивных обществах есть хозяйство, но нет экономики, ибо экономика начинается там, где маргинализуются распределительные отношения, главенствует рынок и все обретает свою цену.

Интенсивная стратегия возникает тогда, когда возможность экстенсивной исчерпывается — когда издержки на обретение нового ресурса, взамен израсходованного, оказываются критически высокими. В результате, следование экстенсивной стратегии, во-первых, утрачивает эффективность (обретает отрицательную эффективность). Во-вторых, экстенсивная стратегия оказывается сопряженной с критически высоким уровнем рисков. Приверженцы экстенсивной стратегии рискуют быть уничтожены силами, контролирующими необходимый ресурс в настоящее время, либо погибнуть с голоду.

Интенсивная стратегия исходит из того, что любые ресурсы надо добывать, возобновлять, обретать. Это — самостоятельная деятельность, требующая расхода других ресурсов. Поэтому ресурсы, являются платными, а стоимость ресурса определяет рынок. Общественные отношения выстраиваются исходя из примата платности ресурсов. Принцип эквивалентного обмена оказывается ключевым, а рынок как институт, обеспечивающий эквивалентный обмен, — системообразующим элементом социокультурного целого. Только рынок в состоянии определить стоимость всех и всяческих ресурсов, товаров и услуг. Природное пространство, земля, в рамках интенсивной стратегии исторического бытия осознается как рыночная стоимость, имеющая цену и владельца. В этой связи надо заметить, что политическое противостояние процессу приватизации земель в РФ задается не только социальными интересами агарного лобби. Причитания противников приватизации земельных участков в духе того, что «земля — Божья» — один из последних бастионов экстенсивного культурного космоса. Восходящее к раннему неолиту родовое сознание отчаянно противостоит внедрению принципа, который за полтора поколения размоет многотысячелетнюю традицию.

Принцип платности и рыночного определения стоимости относится ко всем ресурсам, в том числе к рабочей силе, к человеческим ресурсам в широком смысле. В обществе с прочно утвердившимся рыночным мышлением практически все социально значимые сущности обретают ценовое измерение. В минувшую эпоху эта особенность нормального капиталистического общества выступала объектом морального осуждения со стороны идеологов «светлого будущего».

Между тем, автоматизированное мышление в категориях цены — эффективный механизм оценки, позволяющий оптимизировать социальные отношения. Человек, знающий цену себе и другим людям, словам и делам, политике и социальным институтам, твердыми ногами стоит на земле. Такие люди рациональны, понятны и прогнозируемы в своем поведении, с ними легко и приятно иметь дело.