Ирина Медведева - Бомбы в сахарной глазури

Если родители лишаются права наказывать, они перестают олицетворять для ребенка власть, и он, не пройдя школу послушания в семье, не подготовлен к гражданскому подчинению власти государственной. Привыкший к безнаказанности, он, по достижению совершеннолетия, не сможет в одночасье перестроиться. А во многих случаях не перестроится никогда. Слишком сильны окажутся усвоенные с детства стереотипы своевольного поведения.

В Послании к Евреям апостол Павел пишет: "Господь кого любит того наказывает… Ибо есть ли какой сын, которого не наказывал бы отец?" (Евр. 12,6–7).

На первый взгляд, это может показаться странным, ведь любовь ассоциируется с лаской, нежностью, поощрением — с "позитивом". Но это лишь на первый взгляд. "Детей надо как следует баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойники", — со знанием дела говорила в пьесе Евгения Шварца "Снежная королева" старая разбойница.

Но у родителей, если они сами не разбойники, прямо противоположные цели: вырастить детей честными, добропорядочными людьми. Поэтому, если не любить ребенка, если не волноваться за его будущее, тогда — да, не надо удерживать его от зла, не надо наказывать, не надо ограничивать, не надо поучать и наставлять. То есть даже не веря в существование загробной жизни и ограничиваясь рамками жизни земной, родители, которые любят детей, не могут в каких-то случаях обойтись без наказания. Причем любящее родительское сердце страдает от этого наказания порою гораздо больше, чем сердце ребенка. Родителю и самому легче было бы не наказывать, он часто заставляет себя это делать усилием воли, понимая, что иначе нельзя, что это его долг.

Желая подчеркнуть, как велика ответственность родителей за добронравное воспитание детей, святитель Иоанн Златоуст приводит пример из Ветхого Завета. "У иудеев был один священник, во всем прочем исправный и умеренный, по имени Илий, — пишет он. — У этого Илия были два сына, предававшиеся крайнему нечестию. Он не удерживал и не останавливал их, или лучше сказать, хотя и удерживал и останавливал, но не с надлежащей тщательностью и силой. Тогда как следовало сечь их, выгонять их из отеческого дома, употреблять все способы исправления, он только увещевал и советовал, говоря так: "Нет, дети мои… не делайте так, ибо не хороша молва, которую я слышу" (1 Цар. 2, 24). Что говоришь ты? Они оскорбили Господа, а ты называешь их чадами? Они не признают Создателя, а ты признаешь родство с ними? Потому и говорится, что он не их, ибо вразумление состоит в том, если мы не просто советуем, но если наносим рану сильную, решительную и такую, какой требует болезненная гнилость. Недостаточно только сказать или предложить увещание, но надо внушить и великий страх, чтобы пресечь беспечность юности. Итак, когда он, хотя увещевал, но не вразумлял, как должно было, Бог предал их врагам: во время сражения они пали, и сам он, не перенеся вести об этом, упав, разбился и умер. Видишь ли, как справедливо я сказал, что отцы бывают детоубийцами, не принимая сильных мер в отношении к беспечным детям своим и не требуя от них благоговения к Богу? Таким образом Илий сделался детоубийцей. Ибо хотя сыновей его умертвили враги, но виновником убийства был он, лишивший их помощи Божией своим нерадением о них и оставивший их беззащитными и открытыми для желающих умертвить их. И не только их, но вместе с ними он погубил и себя самого" (Симфония по творениям святителя Иоанна Златоуста. М., Дар, 2006, С. 88–89).

Так что поборники отмены наказаний на законодательном уровне принуждаютродителей к страшному греху — отказу от борьбы за души детей. А это в свою очередь не дает семье выполнить свое главное назначение: быть малой Церковью. Задача Церкви как большой, так и малой — вести ее членов по пути спасения. Семья, как и Церковь, иерархична. Иерархия нерасторжимо связана с послушанием младшего старшим. Поэтому послушание детей родителям всегда считалось главной детской добродетелью. Святой праведный Иоанн Кронштадтский называл послушание "царицей детских добродетелей". Родительская же власть в малой Церкви — это вовсе не тирания и не самодурство. Она дана Богом для того, чтобы родители приучали детей жить по заповедям и использовали для этого все властные рычаги. Глава Церкви — Христос, глава семьи как малой Церкви — отец. Мать — его помощница, поэтому властные полномочия есть и у нее. Когда государство связывает главе малой Церкви руки, запрещая ему наказывать ребенка и в то же время требуя от него "ответственного родительства" и "надлежащего воспитания", это изощренное глумление и над Божественным законом, и над самим Спасителем. Мучители связали Ему руки, потом пригвоздили к кресту и издевательски требовали, чтобы Он показал свою силу и сошел с креста.

Конечно, попытки унизить Бога всегда оканчиваются провалом, потому что Господь всесилен и поругаем не бывает. Но попытки заставить людей отказаться от Божественных установлений и тем самым погубить свою душу нередко увенчивались успехом. Наша страна еще не оправилась от предыдущего богоборческого натиска, когда власть навязывала народу атеизм. Один Бог знает, сколько душ в результате было погублено, сколько семей разрушено, сколько детей восстало на своих родителей, сколько родителей не выполнило свой самый главный родительский долг.

Второй богоборческий погром на столь непродолжительном в историческом масштабе отрезке времени наш духовно ослабленный народ вряд ли выдержит. Ювенальная революция его добьет. А о том, что это именно революция, открыто заявляют ее вожаки. Директор информативной службы ЮНИСЕФ Клер Бриссе, "одна из самых значительных фигур защиты детства во Франции", прямо заявила: "Революция только начинается. Работы впереди еще много". (Она имела в виду искоренение все того же якобы "жестокого отношения к ребенку".)

Что ж, полезное для нас признание. К нему стоит прислушаться тем, кто до сих пор убаюкивает себя мыслью, что запрет наказаний — это какая-то частность, мелочь и в сущности, даже неплохая штука.

Молодежь сегодня находится в центре особого внимания. Казалось бы, все для нее. Посмотрите, сколько существует молодежных изданий, радио- и телепередач, молодежных концертов и фестивалей, молодежных клубов, музыки, моды. Со щитов рекламы в большом городе на нас смотрят в основном молодые лица. Сколько чиновников, ученых, деятелей культуры занято проведением особой молодежной политики!

Создается впечатление, что мир населен исключительно молодыми людьми с редкими вкраплениями других возрастов. А между тем реальная картина находится в явном противоречии с виртуальной. В так называемых развитых странах, идущих в фарватере глобализации, молодежь составляет совсем не такой уж большой процент населения. Если придерживаться классификации ООН, согласно которой молодежь — это люди от 14 до 25 лет, то на 2005 год молодежь в среднем составляла около 15 %.