М. Хлебников - «Теория заговора». Историко-философский очерк

После окончания Второй мировой войны, в период развёртывания «холодной войны», Бармин стремится закрепиться в качестве эксперта по СССР, продолжая публикацию серии статей, «раскрывающих» коварные планы Кремля. В 1947 году журнал «Journal American» на своих страницах знакомит американского читателя с взглядом Бармина на перспективы мирового коммунистического движения. Статья, носившая громкое название «Возрождение Коминтерна означает войну против США», была посвящена созданию Коминформа, пришедшего на смену распущенному в годы войны Коминтерну. Бармин остаётся верен алармистскому подходу, рисуя впечатляющую картину, следующую из факта основания Коимнформа: «Возрождение Коминтерна по существу означает объявление войны Америке. Это означает войну против свободы и достоинства человека по всему миру» {553} 553 Там же. С. 448-449. . Автор игнорирует тот момент, что Коминформ, полное и официальное название которого — Информационное бюро коммунистических и рабочих партий, представлял собой центр координации пропагандистской и агитационной работы, не ставивший перед собой целей достижения каких-либо конкретных политических результатов. Перед американским читателем возникает картина реализации зловещих замыслов, сформировавшихся ещё в военные годы: «Сталин использовал европейских коммунистов для создания в Сопротивлении организованных партизанских ячеек, которые станут зародышами будущих революционных армий. В этом ему помогали западные союзники, щедро снабжая коммунистических партизан оружием. Эта тайная армия всё ещё существует в Италии и Франции и только ждёт сигнала к выступлению» {554} 554 Там же. С. 449. . В очередной раз западные демократии выступают как объекты манипуляций со стороны сталинского режима, «выигрышность» позиций которого объясняется использованием технологий тайной войны и систематическими провокациями. Высокая эффективность воздействия подобных приёмов является результатом их длительного использования и восходит ещё ко времени создания партии большевиков. В последующем технологии, согласно взгляду Бармина, «обкатывались» во внутрифракционной партийной борьбе, апогеем их применения можно считать организацию политических процессов во второй половине 30-х годов XX века.

Коминтерн, на разоблачение коварных планов которого ушло столько сил и времени русских конспирологов, действительно, приобрёл в глазах западного обывателя типические черты «тайного общества». Более того, подобное представление проникает даже в академическую среду. Адекватным подтверждением тому служит работа К. Маккензи «Коминтерн и мировая революция. 1919-1943». Написанная профессиональным историком в шестидесятые годы прошлого века, в эпоху некоторого идеологического «перемирия» двух конкурирующих систем, она тем не менее в своих основных выводах поразительно близка к конспирологическим построениям русских эмигрантов. Под пером американского исследователя Коминтерн превращается в центр по подготовке мирового политического и социального переворота. Собственно изучение идеологической составляющей работы Коминтерна отходит на второй план, уступая первенство анализу тактических действий в разное время: от создания Коминтерна до начала Второй мировой войны. Упор делается на рассмотрении заговорщицкой модели коммунистического движения. Нетрудно заметить явные параллели между статьями того же Бармина и выводами Маккензи: «Если захват власти коммунистами оказывается основной целью, средства завоевания и удержания власти неизбежно являются делом первоочередной важности: использование в своих интересах социальных волнений и националистических выступлений, формирование временных союзов даже с представителями вражеского лагеря, быстрое изменение в стратегии и тактике, чтобы реагировать на новые обстоятельства, привнесение нового, недемократического содержания в традиционно демократические понятия» {555} 555 Маккензи К. Коминтерн и мировая революция. 1919-1943. М.: Центрполи- граф, 2008. С. 328-329. . Как мы видим, перед нами почти дословное воспроизведение слов русского конспиролога, перенесённых из сферы публицистической в область научную, но не утративших связи с «теорией заговора».

Статьи и деятельность А. Бармина в целом можно рассматривать в качестве «лебединой песни» русской послереволюционной «теории заговора». Неизбежный отрыв от «корней», замкнутость на внутренних проблемах, личностных конфликтах (взаимные обвинения в масонстве, еврейском происхождении, «чекистских деньгах») делают русских конспирологов неинтересными для западного конспирологического мейнстрима. В этих условиях становится возможным появление достаточно экстравагантных вариантов русскоязычной «теории заговора», ориентированных на внутреннее потребление. В первую очередь это связано с именем и книгами Г. Климова. Подобно А. Бармину и другим рассмотренным нами персонажам, Г. Климова можно отнести к категории «невозвращенцев». Правда, несмотря на незначительное временное «расстояние», эти фигуры разделяет уже историческая эпоха.

Г. Климов [26] Г. Климов — псевдоним. Настоящее имя — И. Б. Калмыков. — продукт целиком советской эпохи, хотя и связанный с дореволюционной Россией. Перед началом войны он заканчивает Новочеркасский индустриальный институт, получив престижный диплом инженера. Во время Великой отечественной войны будущий конспиролог, несмотря на «неправильное происхождение», продолжает образование в Военном институте иностранных языков.

Полученная квалификация позволяет ему после войны продолжить службу в Германии в составе Советской Военной Администрации. В результате незначительного внутреннего бытового конфликта в 1947 году Климов оказывается в западной части оккупированной Германии. Там он и обращается к литературному творчеству. Он пишет «автобиографический роман» «Песнь победителя» — историю собственного «политического прозрения» и разрыва с «тоталитарным прошлым». Книга получает некоторую известность и переводится на ряд языков, что, конечно, обуславливается в первую очередь не её сомнительными литературными достоинствами, но несомненной политической конъюнктурой. Успешный «литературный дебют» позволяет молодому автору перебраться в США.

После продолжительной писательской паузы Г. Климов приступает к главному, как потом оказалось, труду его жизни — серии романов о тринадцатом отделе КГБ. Opus magnum бывшего победителя был написан не в модной тогда шпионской джеймс-бондовской манере, в нём отсутствовали герои «плаща и кинжала», но персонажи были в чём-то даже колоритнее легковесных творений И. Флеминга. За двадцать лет (1970-1989 гг.) Климов написал шесть книг своего цикла [27] «Князь мира сего» (1970), «Дело 69» (1973), «Имя моё Легион» (1975), «Протоколы советских мудрецов» (1981), «Красная Каббала» (1987), «Божий народ» (1989). . От издания к изданию книги теряли и так не слишком богатую художественную составляющую, пока не стали откровенной политической публицистикой.